Убийца манекенов

Бачинская Инна Юрьевна

– Поговори с работниками магазина. Я уверен, им есть что рассказать. Когда имеет место убийство, люди высказываются осторожно, а тут хулиганство и вандализм. Тут домыслов будет больше чем достаточно. Слушай и мотай на ус. Кстати, может, манекен какой-то особенный. Знаешь, есть такие, очень похожи на людей.

– Манекен – обыкновенный пластик, искусственные волосы, раскрашенное лицо. Владелец магазина говорит, и стоит-то всего ничего. Он даже акт в страховую представлять не будет. Пусть они хотя бы за окно заплатят. Стекло было новое, дорогое, с напылением. Недавно вставили, и года не прошло. Импорт.

– Поищи свидетелей по окрестным домам, Николай. Может, кто с собачкой гулял. Или бессонницей

страдает и в окно смотрел. Слухами земля полнится. Задание ясно, старший лейтенант? Тогда выполняйте. Свободны.

Коля Астахов из кабинета начальника пошел сразу к себе. Настроение, радужное весь день по причине наступающего через три дня Нового года, медленно угасало. Дело с повешенным манекеном было достаточно нелепым, а по опыту Коля знал, что нелепые дела самые сложные ввиду отсутствия логики и смысла в поступке злоумышленника. На Новый год у них соберутся гости, и он обещал Ирке прийти сегодня пораньше, помочь по дому. Они помирились через три недели молчания после очередных семейных разборок, и в доме с утра царила идиллия. Даже возвращаться приятно. Ирка вся прямо засветилась, да и Клара, когда дома все в порядке, становится приветливее, не ворчит со своего кресла по любому поводу и охотнее выходит гулять, хотя терпеть не может холодной погоды. Клара – Колина собака, буль, со сложным характером старой девы. Она вечно недовольна, ворчит и волком смотрит на всех, кто приходит в ним в гости. Коля любит Клару, а Ирочка не обращает на нее никакого внимания. Клара, ревнующая Колю, платит ей тем же.

За три недели Коля и Ирочка соскучились и помирились сегодня утром, когда Коля сжег яичницу из трех яиц, которую готовил себе на завтрак. Вместо неуместной иронии Ирочка молча приготовила глазунью, как он любил, подала кетчуп, хлеб, масло, салфетки и сварила кофе. Коля оценил это и сказал: «Ирка, ну чего мы вечно собачимся?» Они помирились прямо на кухне и решили позвать друзей на Новый год, тем более что подружка Ирки Танечка Зыкова и Соловьевы, живущие с родителями, давно намекают. «Сумасшедший, – сказала Ирочка, вырываясь из Колиных объятий, – мне бежать надо, и не думай даже. Вечером!» И вот вместо вечера вдвоем ему предстоит опрос свидетелей, который, как предвидел Коля, может затянуться надолго.

Глава 3

Дима

Зинаида Константиновна, жена генерала Крымова, лежала в постели с температурой. Генерал, беспомощный, как ребенок, суетился на кухне, где ему было труднее, чем во время военных действий. Он уже разбил чашку, рассыпал на пол сахар и заварил чай в большой кружке, чего Зинаида Константиновна не одобряла. Это называлось «как в английских колониальных войсках». Чай получился очень крепкий, почти черный, и горький. Зинаида Константиновна колониальный чай пить отказалась и попросила горячего молока. И теперь перед генералом стояла задача, практически невыполнимая, – согреть молоко и донести его, не расплескав, до супруги. И тут пришел Дима Сотников. У них на сегодня был назначен сеанс мемуарного творчества.

– Дима, ты знаешь, как кипятить молоко? – спросил генерал, отпирая ему дверь. Был он озабочен, наряжен в пестрый фартук Зинаиды Константиновны, с полотенцем через плечо.

– Знаю, – ответил Дима. – Нужно стоять рядом и стеречь, чтобы не убежало. Здравствуйте, Владимир Герасимович. А где Зинаида Константиновна?

– Лежит с гриппом. Требует горячее молоко. Возьми бутылку в холодильнике и вскипяти. Емкость для кипячения молока найди сам. Задание ясно?

– Ясно, – ответил Дима. – Разрешите выполнять, товарищ генерал?

– Выполняй! Будешь сегодня старшим по пищеблоку. И мед поищи. Ты уже завтракал?

Дима задумался. Потом сказал:

– Нет, и не хочу.

– Надо! Чай будешь?

Я тут заварил, хороший, цейлонский. Вот сыр, колбаса, булка. Как вскипятишь молоко для Зинаиды Константиновны, сразу сядем завтракать. Я тоже еще ничего не ел. Какая работа на голодный желудок. Всякий работник, как и солдат, должен первым делом быть накормлен.

– Димочка! – растрогалась Зинаида Константиновна, принимая чашку с молоком. – Спасибо, родной. Я бы и сама встала, да Володечка не велит. Мне вчера было худо, а сегодня уже получше. Ставь сюда, на тумбочку. Поешьте там, в холодильнике всего полно. И проследи, чтобы Володечка позавтракал.

Зинаида Константиновна была добродушная полковая дама, веселая, певунья, знающая толк в шутке. Кто-то, возможно, нашел бы ее простоватой, но она обладала качествами, бесценными для жены военного, – выносливостью, неприхотливостью и умением пускать корни в любую почву. Она не падала в обморок при виде крови, могла тяпнуть стакан-другой водки, петь и танцевать до утра и чувствовала себя хозяйкой везде, куда забрасывала их прихотливая военная судьба.

Она отпила из чашки, поморщилась – сладко. Поставила чашку обратно на тумбочку, прислушалась к звукам, долетавшим из кухни. Там Дима и генерал завтракали. Дима, весь в мыслях о Лидии, был рассеян, отвечал невпопад на вопросы хозяина дома. Или не отвечал вовсе.

– Ты, Дима, ешь, набирайся сил, – говорил генерал. – У нас работы непочатый край. Ты что-то рассеянный стал последнее время. И Зинаида Константиновна тоже заметила, говорит, не заболел бы Дима. А может, у тебя денег нет? Так ты скажи, мы ведь не чужие. Скоро Новый год, могу выдать аванс. Твое дело молодое. Подарок кому-нибудь или продукты купить. Шампанское.

– Спасибо, Владимир Герасимович, – ответил Дима. – Деньги у меня есть. Подарок я уже купил. И на продукты хватит.

– В гости идешь? Или к себе гостей ждешь?

– Жду, Владимир Герасимович. Женщину.

– Красивую? – заинтересовался генерал.

– Очень, – вздохнул Дима.

– Твоя дама сердца?

– Да!

– Ну что ж, дело хорошее. Но ты сразу ничего не решай, присмотрись лучше, – генерал стал учить Диму. – Сейчас же разводов больше, чем браков. Вот мы с Зинаидой Константиновной пятьдесят лет вместе. Я как училище закончил, так и женился сразу. Она меня три года ждала. Мы оба из Нижнего Тагила, слыхал? И с тех пор полвека уже вместе. Да разве мог бы я защищать рубежи нашей родины, если бы не надежный семейный тыл? И детей родили, Василия на Дальнем Востоке, а Петра в Таджикистане. Мы там на границе служили. Жара под пятьдесят, камень плавится, врача гюрза ужалила, а Зинаида Константиновна рожать надумала. А теперь рожать в Германию летают или в Англию. И в армии служить не хотят. А какой мужик без армии? Вот взять тебя, Дима, толковый парень, образованный, старательный, а сразу видать, пороху не нюхал. На что только не идут, чтобы от армии откосить. Смешно сказать. А ведь армия – это святое. С защиты отечества начинается гражданин. А кто она?

– Кто? – не понял Дима, вполуха слушавший генерала.

– Да девушка твоя!

– Она замужем, – брякнул Дима.

– Что? – поразился генерал, даже жевать перестал. – Как замужем?

– Она собирается разводиться, – поспешил Дима его успокоить.

– Постой, постой, – забеспокоился тот. – Вы с ней встречаетесь, и в то же время она замужем? Как же так? А муж?

– Я люблю ее, Владимир Герасимович, – сказал Дима, серьезно глядя на него.

– А муж в курсе? Да если бы моя Зинаида Константиновна позволила себе… А я? Мы понимали, что такое верность. А вы, молодежь, забыли, что существует такое слово. Сегодня поженились, завтра разбежались. Еще не развелись, а уже новая любовь. Раз-два, и готово! А брошенных детишек государство воспитывает.