Убийца с реки Дженеси. История маньяка Артура Шоукросса

Олсен Джек

Мэри направилась обратно к дому. На часах было 21:30. Во рту пересохло, и она пошла на кухню попить воды.

Там малыш Пит склонился над кухонной раковиной.

– Мама! – сказал он. – Смотри, что я тебе принес!

Мэри вырвала у него из рук связку бычков-подкаменщиков и вышвырнула через заднюю дверь. Потом срезала кленовый прут и принялась за дело. Мальчишка расплакался, и из гостиной донесся невнятный голос:

– Эй, что там происходит?

– Надираю задницу твоему ребенку! – ответила Мэри.

Большой Пит промолчал. В последние дни он вообще почти ничего не комментировал.

Утром Мэри проснулась с чувством вины.

Ричи был в армии, Джек пропал без вести. Малыш Пит был последним мальчиком в доме, а она отправила его спать в слезах. Он так страдал из-за Джека. И что же она сделала?

Мэри стало легче, когда сын обнял ее в ответ. Она всегда внушала своим детям, что их чувства друг к другу заменяют все богатства тех, кто живет на Вашингтон-стрит. Мать и сын прижались друг к другу, разделяя любовь и горе.

2.

Тем же летом 1972 года Артур Шоукросс пожаловался комиссии по условно-досрочному освобождению на то, что у него возникли проблемы в браке с Пенни. Казалось, он был готов принять вину на себя и выразил сомнения в том, что понимает «истинное значение любви». Воспользовавшись представленной возможностью, он обрушился на мать, охарактеризовав ее как «доминирующую личность», унижавшую своего мужа и сына.

Офицер по условно-досрочному освобождению Лайл Сильвер отправил его на обследование в психиатрическую клинику Уотертауна. Было установлено, что обследуемый функционирует на «пограничном уровне интеллекта» и демонстрирует «неполноценное моральное и социальное развитие».

Шоукросс настаивал на том, что его прошлые преступления были результатом финансовых и супружеских проблем, и это заявление психиатр из социальной службы истолковал как указание на то, что Арт не желает брать на себя ответственность за свои действия, что типично для социопатической личности.

«Когда он расстраивается, – сообщил психиатр, – то действует импульсивно… Себя он характеризует как человека, всегда чувствовавшего, что правила следует нарушать. Он нарушал их и дома в детстве, и когда учился в школе… У его матери был очень плохой характер».

Описывая свое детство как несчастливое, Шоукросс отметил, что его родители постоянно ссорились. Отчет психиатра из социальной службы завершался диагнозом «диссоциальное поведение» и примечанием о том, что условно-досрочно освобожденный, «по-видимому, не заинтересован в наших услугах».

3.

К выходным в честь Дня труда Джек Блейк числился пропавшим без вести уже почти четыре месяца, но в Рочестере, родном городе Хелен Хилл, этому случаю уделялось мало внимания, и когда друг Хелен предложил съездить на праздник в Уотертаун, ей пришлось сделать паузу и подумать, прежде чем она смогла вспомнить, с чем у нее ассоциируется это место. Она никогда не бывала ни в одном из этих городов вблизи канадской границы, но слышала их названия в погодных сводках: «Самым холодным местом в стране сегодня был Уотертаун… Массена… Огденсберг…» Они представлялись ей такими негостеприимными – пустыми, безличными, похожими один на другой, как кубики льда. Что за люди там живут? Даже названия этих мест отдавали холодом.

Хелен была миниатюрной и симпатичной женщиной с волнистыми рыжевато-каштановыми волосами до плеч, большими карими глазами и тонкими чертами лица – неподходящая внешность для самого смешного человека в семье. Друзья говорили, что она похожа на актрису Арлин Даль, а поведением напоминает комика Супи Сейлса. Племянницы и племянники были от нее в восторге: «Хотим, чтобы тетя Ини приехала. Она такая забавная».

В этой роли семейного клоуна

ей нравилось забавлять свою преданную публику. Когда ее спрашивали, как она научилась так веселить людей, она объяснила, что все дело в бедности. Ее мать содержала семью, почти не получая помощи от пьяницы-мужа: постельное белье стирала в ванной, потому что они не могли позволить себе стиральную машину, работала на двух работах и ухитрялась всегда сохранять хорошее настроение. Хелен, а также ее восемь братьев и сестер выросли одной сплоченной командой. Даже став взрослыми, они то и дело наведывались друг к другу домой, нянчились с племянницами и племянниками, обменивались подарками и всегда помогали родным чем могли. Для семейной вечеринки годился любой предлог. Телефонные разговоры длились часами. В конце концов Хелен усвоила, что семейная близость – это то, что удерживает ее психику на плаву.

Прошел год, как она развелась с механиком из компании «Истмэн кодак». У него обострились проблемы с алкоголем, и ее беззаботный подход к жизни подвергся тогда нелегкому испытанию. Как только она начала привыкать к тому, как растить четверых детей в одиночку, их передвижной дом сгорел дотла, и всей толпой им пришлось переехать к матери Хелен. Она ни с кем не встречалась, но на импровизированной вечеринке познакомилась со Стэном Фишером, в обществе которого отдыхала душой. Он был радушным, симпатичным человеком и нравился ее детям. Это не было любовью, но помогло ей пережить одиночество.

Теперь же Хелен решила принять предложение Стэна съездить на выходные в Уотертаун, чтобы навестить его сводную сестру и других родственников. Она считала, что знакомить друг друга с родственниками еще рановато, но если он не возражает, чтобы компанию им составила ее дочь Крисси, которой еще не было трех лет, то такая поездка позволила бы им отдохнуть и развеяться. Уоллис, сестра Хелен, которая получила имя в честь герцогини Виндзорской, согласилась посидеть с тремя ее другими детьми: двенадцатилетним Бобом, десятилетним Томом и восьмилетней Карен Энн.

4. Хелен Хилл

В последнюю минуту Карен упросила нас взять ее с собой. Отговорить ее было трудно. У нее на все было свое мнение. Она всегда говорила мне: «Я могу это сделать, мамочка. Я могу сделать это сама!» Как я могла ей отказать? Она выглядела такой несчастной, когда смотрела на меня своими огромными шоколадными глазами из-под челки медового цвета. В это время она как раз переживала период бурного роста. «Мамочка, не оставляй меня, – умоляла меня Карен. – Пожалуйста, пожалуйста, мамочка, возьми меня с собой в Уотертаун».

Стэн сказал: «Давай заберем всех детей с собой», – но я не хотела навязывать себя и еще четырех детей людям, которых не знала. Так что мы оставили двух моих мальчиков с сестрой Уолли, а Карен забралась на заднее сиденье с малышкой Крисси. Они смеялись и хихикали всю дорогу до Уотертауна, две мои маленькие светленькие дочурки. Я рассказала Стэну, как Карен родилась в День отца крошечным комочком в три килограмма триста граммов. Рассказала ему, как пожаловалась медсестре: «Это не мой ребенок», – и медсестра сказала: «Хелен, это ваша дочь», – а я ответила: «Неправда. Посмотрите на эти черные как смоль волосы!» Я еще тогда подумала: «Боже, какая она некрасивая». Я отвезла ее домой, и через четыре недели она стала такой же блондинкой, как и остальные. Во мне есть французская и норвежская кровь, и мы решили, что черные волосы – это французское наследство, однако норвежские гены его вытеснили. Теперь ей исполнилось восемь, и она была чудесным ребенком.