Убийца среди нас

Грэнджер Энн

Он замолчал и прикусил губу. «Чего-либо по-настоящему ужасного… Для кого? Для Эрика?»

— Денис… — Теперь голос у Ли звучал скорее не озабоченно, а сердито. — Тебе и правда не мешает обратиться к врачу!

— Зачем еще? — вызывающе спросил он.

— Потому что у тебя нервное истощение! — Ли помолчала. — Твое состояние… никак не связано со мной?

— Нет! — почти закричал он.

— Я все время забываю, что для тебя наш брак — первый. Я-то привыкла к семейной жизни. Сначала я была замужем за Берни, потом за Маркусом, а теперь за тобой. Но для тебя… наверное, тебе сейчас трудно. Может быть, тебе кажется, что я вторгаюсь

в твою личную жизнь, нарушаю твое уединение.

— Я очень счастлив с тобой! — Денис наклонился вперед, крепко сжав бокал. — Клянусь, Ли! Я в жизни не был так счастлив.

— Тогда почему у тебя вечно такой унылый вид? И почему такой несчастный голос? Либо вид, либо голос, либо и то и другое!

— Просто дело в том, что я — не Берни и не Маркус, я не финансовый гений, не предприимчивый делец, не обладаю острым интеллектом, при приближении которого простые смертные трепещут! Я обычный бумагомарака, пишу о еде и не могу освоить собственный компьютер, и мне кажется…

Ли вскочила и подошла к мужу. Положила руки ему на плечи и, наклонившись, поцеловала его в губы. Длинные каштановые волосы щекотали Денису лицо, ноздри ощущали аромат ее духов, а тепло ее тела согревало его. Как всегда, когда она вот так к нему прикасалась, он трепетал с головы до ног. Поставив бокал, он обнял ее и посадил себе на колени.

— Я люблю тебя, — прошептала она, обвивая руками его шею.

— Я тоже люблю тебя, Ли, — уныло ответил Денис. — Я люблю тебя так сильно, что мне больно.

* * *

— Марджери! — Эллен Брайант остановилась у витрины и поправила разложенные там мотки дорогой ангорской шерсти. — Сегодня после обеда я беру выходной. Вы справитесь одна? Сейчас лето, и покупателей у нас немного. Никому не хочется сидеть дома и вязать, когда на улице так тепло и солнечно.

Принадлежащий Эллен магазин «Иголочка» находился на главной улице Бамфорда. В нем продавалось все для вязания, вышивания и шитья. Эллен следила за тем, чтобы у нее были самые лучшие товары. Они стоили недешево, но любительницы рукоделия съезжались в «Иголочку» со всей округи, чтобы купить шерсть, выкройки, фурнитуру, спицы, нитки и многое другое для создания красивых вещей своими руками.

Эллен окинула торговый зал довольным взглядом. Магазин был похож на сокровищницу, в которой переливались всеми цветами радуги мотки шерсти и куски шелка. В центре зала размещалась витрина, выполненная в оттенках розового и фиолетового. Ею Эллен особенно гордилась. Она стремилась представить свой товар в наиболее выгодном свете, как представляла в выгодном свете и собственные достоинства. Машинально оправив свитер, она поддернула рукава, и ее браслеты мелодично звякнули.

— Да, Эллен, конечно, — поспешно ответила Марджери Коллинс, заправив за ухо выбившуюся прядь волос и преданно поедая глазами хозяйку из-за стекол круглых очков в металлической оправе.

Такая рабская преданность смутила бы кого угодно, но Эллен относилась к обожанию со стороны своей помощницы с юмором и, откровенно говоря, принимала его как должное. Марджери — типичная серая мышка, но ей хотя бы хватает здравого смысла не воображать о себе невесть что. Хоуп совсем не такая; ну и дура! С самого начала Хоуп невзлюбила Эллен потому, что завидовала ей; а чего еще и ожидать? Неожиданно Эллен пришла в дурное расположение духа: преданные карие глаза Марджери были похожи на глаза спаниеля.

—

Не забудьте запереть магазин, как обычно. Увидимся утром в понедельник! — довольно сухо сказала хозяйка «Иголочки».

— Хорошо! — прошептала Марджери и, набравшись смелости, добавила: — Надеюсь, вы славно повеселитесь — там, куда вы пойдете.

— Сомневаюсь! — отрезала Эллен, и бедняжка Марджери совсем сконфузилась. И как она посмела задать хозяйке вопрос?

Эллен жила в уютной квартирке над магазином. Когда она возвращалась к себе домой, то всегда испытывала то же радостное чувство, что и при входе в магазин. Поднимаясь наверх по винтовой лестнице, она часто думала о том, как ей повезло. В отличие от соседних домов, построенных из камня, дом, в котором разместились «Иголочка» и квартира Эллен Брайант, был из бруса. Черно-белый, с выдающимся вперед вторым этажом, подпираемый резными консолями в виде горгулий, дом был известен среди местных жителей как тюдоровский. Если не считать церкви, это было старейшее здание в Бамфорде, которое сохранилось в первоначальном виде. Внешний вид дома немало способствовал привлечению новых покупательниц.

Хотя «Иголочка» приносила Эллен неплохой доход, своей помощнице она платила немного. Посмотрим правде в глаза: Марджи, такую некрасивую, вряд ли бы кто-нибудь еще нанял на работу. В жизни у нее нет никаких увлечений, кроме работы и какой-то очень строгой религиозной секты, на собрания которой она ходит по воскресеньям. Эллен понимала, что она откровенно эксплуатирует свою помощницу, однако тешила свою совесть тем, что когда-нибудь «Иголочка» и все остальное достанется Марджи. Разумеется, Марджи ни о чем не догадывалась. То-то удивится бедняжка! Но ждать ей предстоит, будем надеяться, еще долго! Так думала Эллен, закрывая дверь гостиной.

Она отогнала от себя мысли о Марджери Коллинс. Ей, бог свидетель, и кроме Марджи есть о чем подумать. Дело в том, что Эллен не была так довольна жизнью, как могло бы показаться. Во всяком случае, не так довольна, как год назад. Недовольство незаметно просочилось в ее существование, как червячок в сердцевину яблока, разъедая ее душевное спокойствие. Эллен Брайант была не из тех, кто склоняется под ударами судьбы, и она предприняла кое-какие меры… В свое время она была убеждена в том, что поступает правильно и исполняет свой долг. Однако все пошло не совсем так, как она себе представляла. Наверное, надо было лучше все обдумать. Сколько хлопот, сколько мучений! Эллен даже жалела, что заварила кашу. И потом, остается еще проклятая дура Хоуп, которая во что бы то ни стало решила устроить скандал на открытии отеля «Спрингвуд-Холл». Поскольку Эллен тоже входит в Общество защиты исторических памятников Бамфорда, ей тоже придется пойти. Впрочем, у нее в Спрингвуд-Холле есть и свои дела, которые не имеют ничего общего с охраной исторических памятников.

Она вынула с полочки для писем конверт и достала из него узкий листок бумаги. Письмо столько раз перечитывали, что листок замаслился. Записка, напечатанная на машинке, была оскорбительно прямой. Она не была подписана.

Все обсудим с глазу на глаз. Увидимся в субботу в СХ. По моему сигналу выйдем и побеседуем без посторонних. Надеюсь, вы придете. По-моему, такую возможность упускать не стоит.

Тон записки был сухим и высокомерным.

— Какая наглость! — прошептала Эллен. — Приказывает мне туда явиться!