Убийца (в сокращении)
Шрифт:
— Ты знаешь, я не могу тебя понять. То ты меня отталкиваешь, то нет.
Ох.
— Энтони, я тебя не отталкиваю, но мне надо идти. Я тебе перезвоню через полчаса. Честное слово.
— Ладно, — холодно сказал Энтони и отключился.
Мэри сунула телефон в сумку, вылезла из машины и вошла в ресторан. Он был прямой противоположностью «Бьянетти»: маленький, но чистый и светлый. Занят только один столик. Скатерки в веселенький цветочек, пахнет сыром пармезан и лизолом. Мэри поискала глазами официантку,
Повернув голову, она увидела у задней стены прямоугольник флуоресцентного света — видимо, открытая дверь вела в кухню. Она пошла туда.
— Здравствуйте! — сказала она, остановившись на пороге.
— Стойте там! — Из глубины помещения вышел черноволосый невысокий мужчина средних лет с банкой томатной пасты в руках. — Я Хорхе, чем могу помочь? — спросил он с сильным испанским акцентом.
— А где официантка?
— Извините, она запаздывает. Пожалуйста, садитесь, я сейчас к вам выйду.
— На самом деле я ищу Очи. Друга Бобби Манкузо, который здесь работал много лет назад.
— Бобби? — повторил Хорхе, и лицо у него стало торжественно-печальным. Он резко поставил банку на разделочный стол и вытер руки о передник. — Мы все скорбим о Бобби. Он постоянно приходил сюда. Какая ужасная смерть! Совсем еще молодой.
— Да, — сказала Мэри и отметила, что у «Бьянетти», похоже, никто по Бобби не горевал. — Часто он здесь бывал?
— Я же сказал, постоянно. Он всегда здесь ужинал. Любил каннеллони. Раза три в неделю, а то и чаще.
Мэри ничего не понимала. В дневнике Триш говорилось, что Бобби ходил к «Бьянетти», а про «Ролли» там не было ни слова.
Мэри представилась:
— Я старая подруга Бобби, из очень далекого прошлого. Не приводил ли он сюда своих друзей?
— Нет, — покачал головой Хорхе. — Он всегда приходил один.
Черт!
— А Триш? Свою подружку?
— Нет.
И снова Мэри осталась без единой ниточки, если не считать дюжину «кадиллаков».
— Вы не знаете, кто такой Очи?
— Сожалею, нет, — ответил Хорхе и указал куда-то за спину Мэри. — Вот она может знать. Знакомьтесь: Лэтрис, наша официантка. Она все время обслуживала Бобби.
Мэри обернулась — в дверях стояла маленькая темнокожая женщина в широком пальто, узких прилегающих джинсах и низко надвинутой на лоб темно-зеленой бейсболке.
— Простите за опоздание. — Лэтрис стащила бейсболку, и Мэри чуть не вскрикнула. У нее было юное личико, и темная кожа оттеняла самую поразительную его черту — огромные изумрудно-зеленые глаза чуть азиатского разреза.
— Очи? — не веря себе, выдохнула Мэри.
Мэри и Лэтрис уселись на белые пластиковые стулья. Глаза у Лэтрис, хоть и опухшие и покрасневшие, сияли необычайным зеленым цветом, лицо от высоких скул красиво
— Так Очи — это вы? — изумленно спросила Мэри.
— Да. Бобби меня так назвал, когда я в первый раз его обслуживала. — Улыбка осветила лицо Лэтрис. — Мне понравилось. Подпольная кличка, словно я шпион. Опять же большинство мужчин только и видят, что сиськи.
И то верно.
— Так когда вы с ним познакомились?
— Года четыре назад. Я его обслуживала, мы разговорились. Ну и мы стали, понимаете, встречаться. Я знала про Триш, но это на самом деле не важно. Он меня любил, и он заботился обо мне и о моей дочке. Ей семь лет. — У Лэтрис задрожала нижняя губа. — Черт, а я думала, что все уже выплакала. Может быть, это и странно звучит, — Лэтрис посмотрела ей в глаза своими глазами-изумрудами, — но, понимаете, это был не просто секс. Мы любили друг друга. У него была светлая сторона, прекрасная сторона, ее-то я и любила.
— Понимаю. — И даже более чем.
— Сначала я думала, что, может быть, он уйдет от Триш. — Лэтрис помолчала. — Но на самом деле я знала, что не уйдет. Головой понимала, а сердцем — нет. Понимаете?
— Да.
— Он с ума сходил по Триш. Любил ее.
Мэри вспомнились жуткие полароидные снимки из дневника.
— Однако он ее бил.
— Знаю. Нрав у него был буйный, особенно когда выпьет.
— Он много пил.
— Но я не могу поверить в то, что случилось. Это ужасно, — покачала головой Лэтрис.
— Как вы думаете, он ее убил? Она боялась, что убьет.
— Бог знает. — Лэтрис совсем сникла. — Не думаю.
— А он не говорил, что намерен на ней жениться? Ох, он же с вами, наверное, не говорил о таких вещах!
— Да говорил он о таких вещах. В постели мы только о таких вещах и говорили. — Лэтрис пожала плечами. — Странно, но так. Мы вообще много о ней говорили, особенно когда он стал подозревать, что она ему изменяет.
Ого!
— Да?
— Он все время этого боялся. Прямо как одержимый. Все время ей звонил, хотел застукать.
Этого Мэри не могла понять.
— Но он сам изменял!
— И что? Ему можно, а ей нельзя, — улыбнулась Лэтрис.
— Он подозревал кого-то?
— Всех. В основном мужчин, которые приходили в салон.
— А на прошлой неделе вы его видели?
— Конечно, дважды. Он приходил перед закрытием, ел и отвозил меня домой. Как всегда.
Мэри опять вспомнила дневник Триш — ссоры после возвращения от «Бьянетти». «Ролли» не упомянут ни разу.
— Он не говорил Триш, что бывал здесь?