Убийца во мне

Томпсон Джим

– Есть разговор, приятель, и еще у меня в горле пересохло. У тебя есть виски? Запечатанная бутылка? Я не такой наглец, как можно подумать, но есть места, понимаешь ли, где мне хотелось бы видеть пломбу на бутылке.

– У меня есть телефон, – сказал я, – и тюрьма в шести кварталах отсюда. А теперь убирай поскорее свою задницу, иначе окажешься за решеткой.

– Э-эх, – вздохнул он. – Если хочешь воспользоваться телефоном, приятель, флаг тебе в руки.

Я направился к телефону. Я прикинул, что он испугается, а мое слово

будет иметь гораздо больший вес, чем слово какого-то бродяги. Ни у кого на меня ничего нет, и я все еще Лу Форд. Не успеет он и рта раскрыть, как кто-нибудь уже запихнет ему кляп.

– Давай-давай, приятель, только это тебе дорого обойдется. Очень дорого. Дороже, чем обожженная ладонь.

Я положил руку на телефон, но трубку не снял.

– Ладно, – сказал я, – давай поговорим.

– Я заинтересовался тобой, приятель. Я целый год провел на гороховой ферме в Хьюстоне и видел ребят вроде тебя. Я понял, что наблюдение за тобой может принести немалую выгоду. В ту ночь я следил за тобой. Слышал, как ты разговаривал с тем парнишкой...

– Как я вижу, это дало тебе пищу для размышлений, да? – спросил я.

– Нет, сэр, – покачал он головой. – Это вообще ничего не дало. И ничего не давало до тех пор, пока пару дней назад ты не приехал на ту старую ферму, где я обитаю. Но и тогда это ничего не дало, однако потом...Так у тебя есть виски, приятель? Непочатая бутылка?

Я сходил в лабораторию и принес бутылку, прихватив с собой стакан. Он вскрыл бутылку и налил себе полстакана.

– Ты хозяин – ты и выпей, – сказал он и протянул мне стакан.

Я выпил – мне нужно было выпить, – а потом отдал ему стакан. Он бросил его на пол к чашке и блюдцу, приложился к бутылке, сделал большой глоток и вытер губы.

– Нет, сэр, – продолжал он, – тогда это ничего не значило. Только я не мог болтаться там постоянно. Утром в понедельник я отправился на «трубу» в поисках работы. Меня поставили на отбойный молоток в бригаду, которая работала у черта на куличках – аж на реке Пекосе. Так далеко, что я не смог добраться до города в день моей первой получки. Нас было трое, отрезанных от проклятого мира. А вот следующий день получки был совсем другим. Мы закончили на Пекосе, и я получил свои денежки. Я узнал новости, приятель, и вот тут все, что ты говорил и делал, стало значить очень много.

Я кивнул. Я ощущал странную радость. Я уже ничего не мог изменить, время поджимало, и все детали мозаики постепенно вставали на свои места. Я понял, что должен сделать это, и не собирался откладывать.

Он снова приложился к бутылке и достал из кармана рубашки сигарету.

– У меня хорошие мозги, а закон ни разу не помог мне, следовательно, я тоже не должен помогать ему. Пока не припрет. Сколько, по-твоему, стоит возможность жить на свете?

– Я... – Я замотал головой. Спешить нельзя. Иначе я выдам себя. – У меня нет денег, – сказал

я. – Только то, что я зарабатываю.

– У тебя есть этот дом. Думаю, за него дадут кругленькую сумму.

– Да, но, черт, – проговорил я, – это все, что у меня есть. Если мне негде будет жить, нет смысла платить деньги за то, чтобы ты держал язык за зубами.

– Ты, приятель, можешь и передумать, – не очень уверенно сказал он.

– Как бы то ни было, – сказал я, – его продавать нецелесообразно. Люди начнут спрашивать, что я стану делать с деньгами. Мне придется отчитаться за них перед властями и заплатить огромный налог. Так что, мне кажется, ты немного спешишь...

– Тебе правильно кажется, приятель.

– К тому же понадобится немало времени, чтобы продать его. Я бы хотел продать его врачу, тому, кто заплатил бы мне за отцовскую практику и оборудование. Так я получил бы на треть больше. Однако такие сделки в спешке не делаются.

Он с подозрением разглядывал меня, стараясь определить, пытаюсь ли я обмануть, и если да, то насколько. Я же фактически не лгал, только чуть-чуть.

– Не знаю, – протянул он. – Я плохо разбираюсь в таких вещах. Может... как ты смотришь на то, чтобы взять кредит под этот дом?

– Ну, мне бы чертовски не хотелось это делать.

– Я, приятель, спросил тебя совсем о другом.

– Послушай, – возразил я, – а как, по-твоему, я верну кредит со своей зарплатой? Кредит мне не потянуть. Вряд ли я получу больше пяти тысяч после того, как они возьмут свой процент и плату за услуги посредника. Мне придется взять новый кредит, чтобы оплатить первый, а так дела не делаются. Если же ты дашь мне четыре-пять месяцев, чтобы найти того, кто...

– Ха-ха. А сколько времени тебе понадобится на то, чтобы взять кредит? Неделя?

– Гм... – Я должен дать ей еще немного времени. Мне хотелось этого. – Думаю, неделя – слишком мало. Скорее всего, две, только я против того...

– Пять тысяч, – заявил он, взбалтывая виски в бутылке. – Пять тысяч через две недели. Начиная с сегодня. Ладно, приятель, назовем это сделкой. А разве это не сделка, а? Я совсем не жадный. Я получу свои пять тысяч, и мы с тобой больше никогда не увидимся.

Я сердито посмотрел на него, чертыхнулся и сказал:

– Ладно.

Он запихнул бутылку в карман и встал.

– Отлично, приятель. Сегодня вечером я возвращаюсь на «трубу». Это не очень-то подходящее место для хорошей жизни, поэтому я пробуду там до следующей зарплаты. Только не вздумай сбежать от меня.

– А как я могу? – пожал я плечами. – Что я, сумасшедший?

– Ты задаешь неприятные вопросы, приятель, и можешь получить неприятные ответы. Просто будь здесь через две недели с пятью «штуками», и тогда тебе не грозят никакие проблемы.

Я решил воспользоваться еще одним убедительным доводом: мне все еще казалось, что я слишком легко сдался.