Убийца
Шрифт:
«Офицеры на месте преступления тщательно изучили этот момент».
«Следователей на месте преступления, суперинтенданта Сазерленда, не следует путать с Эмброузом Конгривом».
«Извините, сэр, я только имел в виду…»
«Мы сделаем три шестьдесят вокруг основания дерева», — сказал Конгрив, натягивая пару латексных перчаток из сумки Сазерленда. «Радиус пятнадцати футов. Вы идете туда, я пойду против часовой стрелки. Превышение требований, да? Они так думают? Ей-богу, у них еще одна мысль, Сазерленд!»
Двадцать минут спустя, в дождевиках, покрытых грязью, ветками и мокрыми
Сердце Сазерленда екнуло, когда не прошло и пяти минут, как он услышал восклицание Конгрива: «Ага!»
Сколько бы раз он ни слышал это от Эмброуза Конгрива, он знал, что «а-ха» означает только одно. Холодный след только что стал значительно теплее.
— Что у тебя есть, шеф? — спросил он, глядя через плечо пожилого мужчины на мокрый черноватый предмет, зажатый между его большим и указательным пальцами.
«Не уверен. Попробуй обратить на это внимание, хорошо? На что это похоже для тебя?»
«Понятия не имею. Какой-то заплесневелый корень?»
Конгрив вытащил лопатку и сунул ее в прозрачный пластиковый пакет для улик.
«Похоже, да, именно поэтому ваши ребята с места преступления пропустили это, поскольку они склонны к резким суждениям. Вообще-то сигара», — сказал он, поднеся прозрачный пакет к свету Сазерленда. — Видишь следы зубов?
Росс взглянул на вещь с другой стороны.
«Да», сказал он. «А здесь это похоже на кусочек фольги от обертки, вставленный в лист обертки. Видишь?»
Глава шестая
ЛЕКС ХОУК НЕ МОГ СПАТЬ. ОН НЕ МОГ ОСТАТЬСЯ один в своем большом пустом доме в Джорджтауне в Вашингтоне, и он не мог представить, что вернется в Англию, утопая в этом чертовом чае и сочувствии. Он перевернулся и посмотрел на часы возле кровати. Полночь. Христос. Он зажег лампу и взял в руки книгу — потрепанное первое издание «У свиней есть крылья».
Вудхауз с детства был одним из немногих авторов, имевших хотя бы малейшую способность взять его на руки и привести, брыкающегося и кричащего, в вполне хорошее настроение. Он, должно быть, прочитал этот роман раз десять, и он никогда не утрачивал своей способности вызывать у него громкий смех. Он прочитал пятнадцать минут, сел прямо на кровати и швырнул книгу в твердом переплете через комнату.
Даже Вудхауз его подвел.
Ему удалось ударить особенно отвратительную хрустальную настольную вазу Уотерфорда, которую кто-то прислал в качестве свадебного подарка (почему Пелем развернул этот ужасный предмет и оставил его, так и осталось загадкой), которая разбилась о стену с очень приятным грохотом. Словно стеклянные тарелки, по которым ударяли тяжелым деревянным молотком.
Там. «Так немного лучше», — подумал он, жадно бегая глазами по комнате в поисках чего-то еще более существенного, чтобы расколоться на тысячу кусочков.
Он собирался вылезти
«Привет!» — прорычал он, не потрудившись скрыть своего настроения.
«Не можешь заснуть?»
«Что?»
«Я видел, как зажегся свет в твоей спальне».
«Привет, Конч. Как ты, черт возьми?»
«Здорово. Облако Девять. Счастливее, чем свинья в…»
— Ты позвонил, чтобы подбодрить меня, так?
Консуэло де лос Рейес, Конч, была государственным секретарем США. Она была довольно красивой и умной и жила через дорогу. Сосед Хоука вот уже около двух лет. Она также была любовницей Алекса. Но это было гораздо раньше, чем они хотели вспомнить. Проверь это. Конч хотел вспомнить. И она никогда не позволяла Алексу забыть об этом.
«Эй, мистер. Помнишь меня? Твой старый приятель по рыбалке?»
«Извините. У меня совершенно отвратительное настроение».
— Хорошо. Я тоже. Давай выпьем.
«Блестящая идея. У тебя или у меня?»
«Ваш. У вас винный погреб гораздо лучше. Дайте мне пять, чтобы я что-нибудь накидал».
Через полчаса раздался звонок в дверь, и Хоук ответил с бутылкой «Лафита 53-го года» в руке. Старая пословица: «Жизнь слишком коротка, чтобы пить дешевое вино», никогда не казалась более уместной. Полностью осознавая с детства, что каждую секунду своей жизни мы все висим на волоске, дикость на ступенях церкви Святого Иоанна положила конец самому хрупкому представлению Хоука о безопасности.
Хоук открыл тяжелую дверь.
Глаза Конча заблестели, и она обняла его, нежно похлопывая правой рукой по плечу. Они стояли в дверях, молчали, просто держась.
Наконец, Алекс отстранился и посмотрел на ее перевернутое лицо, тихо говоря:
«Может, нам отказаться от вина и сразу перейти к текиле?» Он попробовал улыбнуться, и ему это почти удалось.
«Из меня получается злая Маргарита, бастер».
«Самая подлая Маргарита между Ки-Уэстом и Ки-Ларго».
Эти двое встретились в Кис. Хоук был полон решимости научиться ловить костную рыбу, а Конч, кубинец, выросший на архипелаге Флориды, был признанным мастером. В то лето, когда они встретились, она только что закончила Гарвард с новой докторской степенью по политологии. Свободная духом, взяла годичный отпуск, чтобы решить, что делать со своей жизнью, и тем временем неплохо зарабатывала на жизнь в качестве проводника по костям в Чика Лодж на Исламораде.
Бар «Чика» с видом на океан был излюбленным местом отдыха местных капитанов и проводников по костям, и Конч встретил там высокого англичанина с вьющимися черными волосами в тот день, когда тот прибыл. В отличие от большинства туристов, которые носили яркие рубашки для тропической рыбалки, Алекс Хоук был одет в простую темно-синюю льняную рубашку с закатанными до локтей рукавами на его мускулистых предплечьях.
«Бармен сказал мне, что ты сегодня вечером направляешься в Ки-Уэст на ужин», — сказала ему в тот первый день глубоко загорелая, очень красивая женщина. На ней были шорты цвета хаки и коралловая хлопчатобумажная рубашка, которая почти не скрывала ее пышную фигуру.