Убийца
Шрифт:
Он ушёл, а я подвинул Вайолтетту к стене и лёг рядом. Нож положил рядом с рукой, ещё один – под койку. Спать я, понятное дело, не собирался, ибо Лаведе не верил ни на медяк. После потушил лампу, так чтобы проём двери оставался освещённым. Отоспаться я всегда успею.
Из каюты доносился храп Сигона и его недовольное бормотание. Потом послышался грохот. Очевидно, граф сверзился на пол, но даже это смогло его пробудить. Вайолетта перевернулась на бок и прижалась ко мне. В том числе и обнажённой грудью. Чёрт! Только этого мне не хватало.
Как там учил отгонять нечистого отец Чеминдинан? Ну, когда заглядывал через дырочку в кельи послушниц.
Представить себе нечто неприятное, лучше – пугающее. Кору Нарима? Который отправил меня охранять принцессу, чей сосок сейчас упирается в мою грудь…Нет, не работает. Ладно, тогда – палачей, которые займутся мной, если я трахну пьяную девицу, прижимающуюся…Я обнаружил, что положил ладонь на задницу Вайолетты и нервно убрал руку за голову. Если бы хоть в Поне удалось сбросить напряжение, так нет!
Гад Лаведа своим провокационным предложением поселил внутри кучу бесов и до самого утра они пытали меня, да так, что к рассвету в паху поселилась тупая ноющая боль. А распроклятая Вайолетта продолжала сладко посапывать, даже не думая сползать с меня. Ей-то беспокоиться было не о чём!
В общем, когда дверь каюты распахнулась и внутрь ввалился явно встревоженный Лаведа, я оказался только рад. Думаю, на загробном суде эту ночь обязаны положить на чашу весов, где находятся все мои немногочисленные хорошие поступки и чёрт побери, она перетянет все грехи!
– Поднимайтесь! – крикнул Сирый и судя по звуку, пнул Сигона в бок. – Быстрее! На нас напали.
Вайолетта подскочила и захлопала ресницами. Потом в её сонных глазах появился огонёк разума, и девица изумлённо уставилась на меня. Я улыбнулся. Вайолетта опустила голову и осмотрела свою обнажённую грудь. Брови принцессы поползли вверх. Я продолжал улыбаться, но кажется, губы начали деревенеть.
– Что происходит? – в голосе девушки не было гнева или возмущения, а лишь крайняя степень удивления. – Почему ты делишь ложе со мной?
– Ты предпочла бы его? – я указал на Лаведу. Теперь тревога на лице пирата мешалась с явной насмешкой. Потом у его ног появилась голова со спутанными светлыми волосами.
Вайолетта прищурилась, открыла было рот и тут видимо вспомнила что-то из ночных событий, потому что на щеках девушки вспыхнули ослепительно красные пятна. Принцесса нервно спрятала грудь и начала торопливо зашнуровывать лиф. Продолжая этим заниматься, перебралась через меня и стала лицом к стене. Крохотные ушки горели ярче солнца.
Но больше всех остальных оказался удивлён Сигон. Граф вообще ничего не говорил, а только открывал рот, изображая рыбу, выброшенную на берег. На меня мальчишка глядел так, словно увидел самого нечистого во плоти. Если бы он ещё знал, что нынешней ночью я и
– Что случилось? – я собрал вещи и проверил оружие. Судя по взволнованному виду Сирого, оно могло скоро потребоваться. – Кто напал-то?
– Понятия не имею, - капитан кивнул на дверь и первым начал подниматься по ступеням. – Три очень странных посудины – я таких ещё никогда не видел. А уж поболтаться по миру я успел, поверь мне.
На палубе царило оживление. Я бы даже сказал, что возбуждение команды весьма походило на панику. Матросы метались вокруг, точно длиннохвостые обитатели лесов Бортвина и верещали очень похоже. Правда, эти крикуны успевали делать кое-что полезное. Например, проворачивать длинное весло на корме корабля, тянуть за верёвки единственный треугольный парус то вправо, то – влево. Ну и ещё подкатывать к низким бортам гигантские самострелы на деревянных колёсах. Вместо острия на конце длинных палок я разглядел большой серый шар с чёрной промасленной верёвкой.
– Смотри, - Лаведа ткнул пальцем в редеющий утренний туман. – Видел такие раньше?
Нет, раньше я таких кораблей нигде не видел. Странные штуки, очень странные. Для начала –у них напрочь отсутствовали паруса. И тем не менее, кораблики очень даже неплохо разрезали волны озера и ловко маневрировали. И у каждого судёнышка из надстройки в центре палубы торчала широкая труба, откуда валил чёрный дым. Жрать они там готовят, что ли? Самое удивительно: борта кораблей блестели металлом.
– Почему они не тонут? – спросил я и покосился на Лаведу. Тот пожал плечами. – Это же, мать его, распроклятые железяки и плавать они должны, как топор!
– То-то и оно, - проворчал капитан. – Наверное какое-то колдовство.
Скорее всего, - согласился и зевнул. Всё же давала знать о себе чёртова бессонная ночь. Вновь заболело в паху, напоминая о том, как плохо лежать в постели с молоденькой девицей и ничего не предпринимать. – Что думаешь?
– Это – неприятности, а знаешь, что мы думаем о неприятностях? – Сирый осклабился и достал из кармана своей куртки короткую изогнутую трубку, типа той, которой дымят легини. – Мои дармоеды всё утро чешут языками: дескать баба на борту – к несчастью. Вот, отсюда и неприятности.
В этот момент означенная баба, сиречь принцесса Вайолетта, объявилась на палубе. Девица успела привести себя в порядок, но по-прежнему выглядела весьма смущённой. Когда мы встретились взглядами, показалось, будто уши Вайолетты вспыхнут настоящим пламенем. А вот Сигон за спиной своей дамы сердца смотрелся, точно Призрак Возмездия из деревенских сказок. Такой же серый и злой. Недобро взглянув на меня, граф тут же бросился к борту бекаса. Опустошать желудок.
– Угу, - не стал я возражать собеседнику. – Сам знаю, все беды – от баб. Когда, говоришь, последний раз доставлял в Пон партию шлюх?