Убийца
Шрифт:
– Я прошу прощения, - Шу свёл брови воедино, что должно, вероятно, символизировать несогласие и возмущение, - Нервы на пределе, поэтому в голову периодически приходят совершенно недостойные и глупые идеи. Надеюсь, это не вынудит вас относится к спутникам с ненавистью.
Ненавидеть? Да мне плевать на вас, на всех! Пусть Кору вернёт деньги и даст противоядие, а ты иди, расставляй ноги перед своим мужем-королём и рожай ему принцев. Шу, кстати, пусть удавится, с горя! Или – сопьётся, как вариант. Идиоты, молодые.
Воссоединение с караваном прошло почти успешно. Нас, правда едва не застрелили,
Вот только мне очень не понравился взгляд одного из рядовых солдат, который так внимательно изучал стоявших поодаль Сигона и Вайолетту, словн уже видел их раньше. М-да, обноски легиней – не самая лучшая защита от посторонних взглядов. Опытный шпион запросто разглядит аристократические тряпки, а если ему ещё и показали портрет принцессы…
К сожалению, пока я ничего не мог с этим поделать. Поэтому просто решил присматривать за чересчур любопытным солдатом. Лейтенант охраны широко зевнул, продемонстрировав редкие жёлтые обломки и пожаловался на охраняемых придурков, которым прошлую ночь упорно не спалось, поэтому охране всю ночь приходилось отлавливать пьяных подмастерьев и возвращать в лагерь. Отзевавшись, рыжией бородач в кожаных потёртых доспехах осведомился: какого чёрта мы ещё не едем вместе с остальными придурками?
Я мотнул головой подопечным, и они тотчас сорвались с места, направляясь к веренице крытых повозок, медленно ползущих по широкой пыльной дороге. Когда граф и принцесса проезжали мимо, любопытный стрелок только что из лат не выпрыгнул, напрягая зрение. Физиономия солдата сейчас весьма напоминала морду легавой. Точно – шпион. Охо-хо!
Караван выглядел в точности, как те, с которыми я уже успел попутешествовать прежде. Разве что в этот раз в хвосте обоза не тянулись размалёванные фургончики бродяг-артистов, развлекавших купцов во время остановок. Как объяснил неимоверно жирный купчина, всё время поглаживавший обширную плешь, имущество лицедеев сгорело во время какой-то заварухи на Хвандском мосту. Посему, нынешнее путешествие проходит скучно и приходится пить много местного самогона. В доказательство жирдяй продемонстрировал кривобокий кувшин и открыл уже известный мне секрет, что селяне зовут своё пойло горилкой.
Всё это время принцесса с неподдельным интересом слушала рассказ толстяка и пожирала взглядом то хитрое приспособление для курения сушёной травы, то лохматую шапку с куском красной материи, пришитом сверху. Подобные взгляды я замечал и раньше, но теперь, когда обстановка стала чуть менее напряжённой, они прост бросались в глаза.
Нет, я понимаю, что воспитание высокородных дамочек не имеет ничего общего с рассказами купцов, убийц и прочих любопытных личностей, однако. Вайолетта выглядела так, словно её все эти годы держали чуть ли не взаперти, а теперь – выпустили на свободу. Да ещё и эти идиотские вопросы, которые она постоянно задаёт. В этом присутствовал некий подвох, и он мне очень не нравился. Стоило сесть и спокойно побеседовать. Возможно, кое-что станет понятно.
Как сказал проезжавший мимо солдат,
Сговориться удалось с косоглазым дувинцем, который между прочим возвращался домой, чтобы подзаработать во время королевского бракосочетания. Торговец вёз несколько тюков дорогой материи, расцветок королевских домов Фернимара и Дувина и надеялся продать всё столичным чиновникам.
Вайолетта всё это время не отставала от меня ни на шаг и перипетии грядущей свадьбы, о которой нам поведал благодетель, девушку крайне заинтересовали. А вот графу затронутая тема определённо не понравилась, посему Шу заскучал и подотстал, угрюмо рассматривая холку своего коня. И вообще, как я заметил, за время, с начала путешествия, Сигон заметно сдулся и больше не пытался изображать пуп земли в нужное, а чаще – в ненужное время. Пожалуй, выходка с саблей оказалась единственной за сегодняшний день.
– Я-то поболе живу в Короне, - распинался торговец, лениво пихая ногой в спину помощника, правящего повозкой. – И мне эти праздники до коровьей жопы. Тем более – час такой – сплошные негаразды. Из Шара вон, люди кажут, местные в Дувин тикают. От войны спасаются.
– Будет война? – живо поинтересовалась Вайолетта.
– Знамо дело! – с видом пророка протянул косоглазый и решительно махнул татуированной рукой. Наколка, как мне показалось, изображала сплющенную коровью башку. – Шпигунов, вон, гуннских шо тараканов, чуть не толпами шастают! А шарский-то король – сопля зелёная, всё советников слушает. А те, через одного – запроданцы. Вон, какие указы последние подписал: и военная поддержка и торговые скидки – всё к одному.
– Папа ничего такого даже не упоминал, - встревоженно заметила принцесса, когда мы пикнули знатока политических реалий. – Ни о войне, ни о каких-то соглашениях.
– А о чём о с тобой вообще говорит? – мне даже интересно стало. – Уж больно о нём слава идёт, как о…
– Да я знаю! – Вайолетта досадливо вздохнула. – Но – это неправда. Уж поверьте, за маской мота и развратника скрывается очень жёсткий и умный политик. Всё его поведение – хорошая маскировка. И вообще, - лицо девушки отразило задумчивость. – Я поняла, кого вы мне напоминаете – отца. Такое же постоянно бесстрастное выражение лица, скрывающее напряжённую работу острого ума.
Меня сравнили с королём, надо же! Хоть, к чему лукавить, было дело и меня посещали мысли: а каким бы я стал королём? В отличие от солдат и ремесленников, рядивших себя в королевскую мантию или пьяниц, считавших себя едва ли не посланцами Троицы, я хорошо представлял, какие проблемы и вопросы стоят перед истинным правителем государства. А ещё понимал, насколько эти проблемы значительнее, нежели необходимость набить собственный желудок, да прокормить ораву спиногрызов, которых сам же и наплодил.