Убийства — мой бизнес
Шрифт:
— Время — и самое ближайшее — покажет, насколько вы правы, месье комиссар.
От бессилия у Гремилли опускались руки, и он уже никому не верил в этом городе, где каждый его жест и каждый шаг были под бдительным наблюдением, комментировались и немедленно передавались по кругу. Именно по этой причине он и сказал следователю, что собирается нанести визит мадам Димешо завтра, хотя на самом деле решил это сделать сегодня же вечером.
В половине седьмого полицейский устроился за столиком небольшого кафе,
Ровно в семь часов на пороге появился опирающийся на трость с резиновым набалдашником Димешо. Запрокинув голову назад, он зашагал в сторону центра старого города. Гремилли выждал минут десять, опасаясь непредвиденного возвращения того, чье присутствие могло спутать все его планы, после чего решительно направился к двери, над которой был прикреплен щит нотариальной конторы. Ему открыла Берта Димешо, у которой был тот же вид смертельно напуганного человека.
— Мой муж только-только ушел.
— Я пришел поговорить не с ним, а с вами, мадам.
— Со мной? Но…
Тоном, в который он постарался вложить как можно больше теплоты, полицейский продолжал настаивать:
— Уверяю, мадам, мне необходимо с вами переговорить.
Все еще колеблясь, она наконец развела руки, выражая тем самым одновременно непонимание и вынужденное смирение:
— Если вы так настаиваете… Пройдемте в салон.
Комната, в которой хозяйка дома усадила гостя, была, как и остальные апартаменты, музеем в миниатюре. От каждой вещицы и каждого предмета мебели веяло стариной, за которой супруги Димешо, решили раз и навсегда укрыться от внешнего мира.
— Итак, месье?
— Мадам, вы дали мне понять сегодня утром, что кругом все врут…
— Я этого не помню.
— Послушайте, мадам, я не думаю, что вы будете уподобляться тем, кто… Одним словом, после того, как вы высказали мне свою обеспокоенность — возможно даже, это были угрызения совести;— вы уже не можете идти на попятную! Итак, кто врал?
Гремилли не трудно было заметить, что глаза мадам Димешо были наполнены заячьим страхом.
— Говорите же, мадам, говорите! Ваше молчание может усугубить и без того нелегкое положение вашего мужа.
— Вы так считаете?
— Еще бы!
— Но если я скажу…
— Тогда я забуду сегодняшний мой визит к мадам Димешо и приду завтра, позвонив в вашу дверь с таким видом, будто я это делаю впервые в жизни.
— Вы даете мне слово?
— Считайте, что оно уже есть.
— В таком случае… В тот вечер доктор Музеролль ушел от нас около одиннадцати вечера.
— Вам известно, куда он ходил?
— К мадам Арсизак.
Наконец-то! Вот оно!.. Теперь все строение, возведенное с такой тщательностью ради сокрытия убийцы мадам Арсизак, рушилось прямо на глазах, потому
— Он вам сам это сказал?
— Ему незачем было мне об этом сообщать, потому что она сама ему позвонила. Все были увлечены своим бриджем, и я сняла трубку, не желая их беспокоить.
Гремилли был настолько счастлив от всего услышанного им, что даже не подумал попросить дополнительных разъяснений. Он спешно простился с хозяйкой и помчался к доктору Музероллю.
Врач долго не открывал, и, когда, наконец, он появился в дверях, весь его вид красноречиво говорил о его неудовольствии.
— Не буду отрицать, месье комиссар, вы человек крайне любезный, но неужели даже в такое время нельзя оставить людей в покое? Я как раз готовлю себе ужин и вот…
— Я сожалею, доктор, что отрываю вас от дела, но боюсь, что теперь мне придется это делать гораздо чаще… Короче, должен сообщить, что вы попали в хорошенький переплет.
— Быть того не может!
— Может, еще как может!
— В таком случае, устраивайтесь в моем кабинете, а я пока пойду убавлю огонь. Благодаря вам, месье комиссар, можно считать, что сегодняшний ужин мой испорчен.
— Я в этом просто убежден, доктор.
Музеролль отсутствовал всего несколько секунд, и, когда он вернулся, лицо его сияло, как обычно.
— Я слушаю, месье комиссар.
— Доктор, я обвиняю вас в убийстве мадам Арсизак.
— Этого еще недоставало!
— Вы признаете теперь, что игра в прятки окончена?
— Признаю? Что за шутки! Ничего я не признаю! Что вы все пытаетесь пришить мне это дело?
— Потому что, начиная с нашей первой встречи и вплоть до сегодняшнего дня, вы не перестаете лгать.
— Легковесное утверждение, вам не кажется?
— И потому еще, что в ночь преступления, практически в момент преступления вы находились в доме убитой.
— Вам решительно все известно.
— И из надежных источников. Мне сама мадам Димешо обо всем рассказала.
— Ох уж эта доверчивая Берта… Ей можно рассказывать все, что душе твоей угодно.
— Не пытайтесь, доктор, на сей раз этот номер не пройдет. Отвечайте — да или нет: ходили ли вы к мадам Арсизак в ночь убийства и находились ли там в час убийства?
— Она позвонила на квартиру нотариуса, зная, что я нахожусь там, поскольку это был день нашей традиционной встречи. Она начала с того, что спросила меня, с нами ли ее муж. Я вынужден был ей ответить, что нет. Затем она мне пожаловалась, что чувствует себя очень плохо, а в доме никого нет. Я не мог уклониться от своих обязанностей. Я — врач. Она сама мне открыла, мы поднялись в ее спальню, где я ее осмотрел. Верите ли вы мне, месье комиссар, или нет, но задушил ее не я.
— Чем вы это докажете?