Убийства — мой бизнес
Шрифт:
— Ты тогда здорово набрался и около одиннадцати полностью отключился.
— Так я и думал. Что произошло после?
— Я всего и не помню, — наморщив лоб, медленно ответил Томпсон.
— После того, как почетный гость вышел из строя, вечеринка закончилась. Мы погрузили тебя в такси и отправили в порт.
— Кто меня отправлял? Со мной кто-нибудь поехал?
— Не помню. Думаю, ты был один. К тому времени мы все изрядно нагрузились, — произнес Томпсон.
Девлин вытащил из пачки сигарету и предложил ее Томпсону.
— Фу, какая мерзость, — прошептал он.
— Послушай, Арт. Зачем ты меня вызвал? Что с тобой? — неторопливо спросил Томпсон.
— Я не был на корабле, Томми.
— Ты не был… что?
— Я не был в этом круизе. То есть… я не мог там быть. Судно вернется только завтра, а я уже здесь. Получается, что я так и не попал на борт «Карибской красавицы» в ту ночь. — Девлин попытался говорить беззаботным тоном, но из этой попытки ничего не вышло.
Томпсон недоверчиво уставился на него.
— Что ты имеешь в виду, Арт? Похоже, удар оказался сильнее, чем я предполагал. И эти разговоры об амнезии. Ты говоришь так, будто не знаешь, плавал ты или нет.
— Вот именно, не знаю. Ты должен поверить мне, Томми, — возбужденно воскликнул Артур. — Я не знаю, не знаю ничего, что произошло после того вечера. Полная темнота. Почти двухнедельный провал памяти. — Девлин задрожал, глаза опять заблестели. — Он обхватил голову руками.
— Арт, это серьезно. Подумай, дружище. Ты должен что-нибудь вспомнить. Скажи мне…
— Я дал тебе факты, — прервал Девлин, — и жду от тебя объяснения. Час назад я пришел в себя и подумал, что опоздал на корабль. Затем выяснилось, что потерял не несколько часов, а двенадцать дней, почти две недели. Это может быть амнезией?
— Ты имеешь в виду, что этот удар привел тебя в сознание? — прошептал Томпсон.
— Об этом я тебя и спрашиваю, — застонал Девлин. — Томми, ты должен знать о таких вещах. Это могло быть амнезией?
Томпсон медленно и спокойно кивнул.
— Да, если причиной амнезии послужил похожий удар. Ты помнишь о каком-нибудь ударе или сотрясении в тот вечер?
— Нет, я же сказал, что ничего не помню. Но если что-то произошло, если у меня тогда было сотрясение, могло ли оно вызвать амнезию?
— Думаю, да. Правда, я не могу вспомнить аналогичных случаев.
Девлин устало откинулся в кресле и спросил спокойным голосом:
— Ты мог бы поклясться в этом на суде?
— Зачем?
— Затем, что этой ночью я убил человека. Я очнулся на кровати в какой-то комнате, а рядом на полу лежал труп. Я никогда не видел этого человека. Не знаю, может, я убил его, защищаясь, — как загипнотизированный продолжал он. — Мы должны прояснить эти двенадцать дней, сорвать с них черный занавес. Ты в состоянии мне помочь? Вдруг есть какое-нибудь лекарство,
— Брось, Арт, — грубо ответил Томпсон, но в его глазах светилось сочувствие. — Нам обоим нужно выпить. Нет, ты сиди… я принесу все сам, — сказал он, увидев, что Девлин собирается встать.
— В спальне графин с бурбоном и стаканы.
Томпсон вышел из гостиной и вернулся с графином и стаканами. Налив бурбон, он опять сел. Отхлебнув пару глотков, Девлин удовлетворенно вздохнул.
— Расскажи мне обо всем, что случилось сегодня ночью, — попросил доктор.
Девлин начал быстро рассказывать. Через десять минут он устало закончил.
— …и я позвонил тебе сразу, как только поднялся в квартиру. Ты единственный, кому я могу довериться. Если не веришь, пойди в ванную. Там одежда… с пятнами крови.
Томпсон кивнул и вышел из комнаты. Артур рассказал другу все, за исключением звонка Мардж и окровавленных денег. Даже Томми вряд ли поверит в это. Когда доктор вернулся в гостиную, на его лице была написана тревога. Он допил остаток бурбона и спросил:
— Ты ничего не помнишь?
— Ничего, — безжизненным голосом ответил Девлин.
— Ты сказал, что на полу лежала окровавленная дубинка. Чья, твоя или его?
— О боже, Томми. Ты ведь знаешь, я не ношу такие вещи, — вспыхнул Девлин. — Конечно, его.
— Не кипятись, Арт, — успокоил его Томпсон. — Конечно, я верю во все, что ты рассказал. Уж я-то знаю, что ты не колотишь людей дубинкой по голове.
— Значит, он сам набросился на меня. Видимо, я каким-то образом отнял у него дубинку и, защищаясь, ударил по голове, — заметил Девлин.
— Я также знаю, что ты никогда не носил подобную одежду и не посещал подобных притонов, — задумчиво продолжал Томпсон.
— Конечно, нет. Но, находясь в состоянии амнезии…
— К этому я и веду, Арт. Человек, одетый в такие тряпки, вполне может носить в кармане такую штуку.
— Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Девлин. — Я не знаю, кем я был двенадцать дней. И это доказательство амнезии. Ты ведь можешь поклясться в этом на суде?
— Могу и поклянусь, если это будет необходимо, — немного подумав, согласился Томпсон. — Но я не уверен, что это спасет, Арт.
— О чем ты? — запинаясь, пробормотал Девлин. — Ведь человек не может отвечать за совершенные в таком состоянии поступки.
— Не знаю, но боюсь, что это не годится. Видишь ли, Арт, — как можно мягче попытался объяснить доктор. — Амнезия даже отдаленно не является формой безумия. Ее скорее можно назвать отказом от работы центра, контролирующего память. — Он на мгновение остановился, пытаясь найти подходящие слова. — Короче, ты все же оставался самим собой, хотя и ничего не помнишь. Ты был Артуром Девлином, просто находился как бы в другом измерении. Закон будет считать такого человека ответственным за совершенные поступки.