Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Уорренби? (сборник)
Шрифт:
– Тсс! – успокоительно произнес инспектор Грант.
– Не скажу, что вы не правы, но если вы действительно советуете мне помолчать, то я, пожалуй, подам на вас рапорт.
Улыбающийся инспектор напомнил Хемингуэю своих земляков с Северного нагорья. На лестничной площадке инспектор Першор открыл дверь в гостиную миссис Хаддингтон и посторонился, пропуская Хемингуэя.
Там собралось несколько человек. Мертвый Дэн Сэтон-Кэрью застыл в кресле у углового телефонного столика между дверью и первым из двух длинных занавешенных окон. Его лицо было чудовищно искажено, из-за затылка
Старший инспектор мужественно осмотрел труп, обвел взглядом комнату и радостно произнес:
– Добрый вечер! То есть доброе утро! Как твой сынишка, Том?
Фотограф улыбнулся:
– Прекрасно, сэр, спасибо. На этой неделе карантину конец.
– Вот и отлично. – Хемингуэй отвернулся от фотографа и опять уставился на неподвижную фигуру в кресле. – Ну-ну… – проговорил он. – Чего только не случается…
Это было сказано безразличным тоном. Все подчиненные, кроме одного, ждали в почтительном молчании, зная, что какие бы глупости он ни нес, голова у него работает быстро и глупостей совершенно чужда.
– Как вы убедитесь, старший инспектор, – произнес Першор, – преступление совершено при помощи обычной проволоки для вешания картин, обмотанной вокруг шеи потерпевшего, при помощи какого-то неизвестного инструмента. Держа в руке конец проволоки и этот инструмент и стоя у потерпевшего за спиной, убийца быстро обвил ему шею проволокой, подцепил другой конец, соединил концы и несколько раз повернул свой инструмент, вызвав смерть от удушья за…
– Можно подумать, он сам не видит, – перебил Першора Грант. – Вы бы унялись, глупец!
– Секундочку! – Першор раздулся от гнева. – Как вы сами убедитесь, старший инспектор, шея убитого была туго обмотана ниже места, где расходятся концы проволоки, а это означает, что между ними находилось приспособление, которое потом убрали.
– Оно найдено? – спросил Хемингуэй.
– Пока нет, старший инспектор, – признался Першор.
Старший инспектор обвел взглядом комнату:
– Не вижу ничего подходящего. Даже если найдем – что толку? Вряд ли преступник оставил свои отпечатки на проволоке. Вы проверили проволоку, Том? Ничего на ней, конечно, не обнаружите, но надо использовать все возможности. – Он обратился к фотографу: – Мне нужен снимок этого угла с того места, где вы стоите.
Следующие несколько минут Хемингуэй посвятил фотографу. Когда тот, сделав все снимки, которые потребовались, стал собирать свою аппаратуру, он еще немного постоял, изучая картину преступления.
– Если вы закончили, старший инспектор, то «Скорая» готова забрать труп, – напомнил Першор.
– Его нашли в этой позе? Все на месте?
– Из показаний сэра Родерика Уикерстоуна и доктора Уэструтера следует, что никто не дотрагивался до тела. Особенно настойчиво я допросил врача, исходя из того, что он мог попробовать оживить жертву, но он утверждает, что сразу увидел: человек мертв, и не трогал его. Впоследствии полицейский медик…
– В комнате ничего не трогали?
– Ничего,
– Хорошо. Тело можно уносить, – распорядился Хемингуэй. – Говорил ли доктор Йоксолл… Не важно, сам узнаю.
Инспектор передал разрешение унести труп, увидел, что Хемингуэй раздвигает тяжелые парчовые шторы за телефонным креслом, и сказал:
– Убийца, без сомнения, прятался за этой шторой, старший инспектор.
– Сомнения есть, и много, – едко возразил Хемингуэй. – Перестаньте величать меня «старшим инспектором» всякий раз, когда открываете рот. Это действует мне на нервы. Я не говорю, что преступник не прятался; но судя по тому, как все выглядит, прятаться ему было совершенно не обязательно.
– Вы хотите сказать, старший… вы хотите сказать, что потерпевший не ожидал нападения?
– Я не жду удара убийцы, когда играю с друзьями в бридж. Все могло произойти так, как вы думаете, но, по-моему, кресло стоит слишком близко к окну, чтобы тот, кто прятался за занавеской, не привлек внимания своей жертвы. Даже если не было шороха, любой сидевший там непременно заметил бы движение занавески хотя бы краем глаза. В этом случае он успел бы оказать хоть какое-то сопротивление. Мы же не наблюдаем ни малейших следов борьбы. Хорошая, чистая работа!
– Жестокое, подлое убийство! – сурово заявил инспектор Грант.
– Вы так говорите, потому что не любите дел об удушении. Все преступники – подлецы. Я видел много гораздо более жестоких убийств, да и вы тоже. – Подождав, пока накрытое тело Сэтона-Кэрью вынесут на носилках из комнаты, он продолжил: – Так на чем мы остановились? Теперь мне хотелось бы узнать, Першор…
– Подозреваемых держат в…
– Мне хотелось бы узнать, Першор, почему человеку с Джермин-стрит звонят в чужой дом? Ему точно звонили? Это установленный факт?
– Разумеется, мне тоже пришел в голову данный вопрос, старший инспектор. Сэтон-Кэрью договорился, что ему позвонят сюда: он сообщил об этом за ужином, при пяти других гостях, сидевших с ним за столом. По показаниям дворецкого, его самого в тот момент в комнате не было, поэтому о предстоящем звонке он не знал. У меня нет оснований не верить ему, но он – неважный свидетель.
– Вы не нашли к нему подхода: для допроса дворецких нужно особое умение. Итак, о предстоявшем звонке знали только пятеро? Вполне достаточно! Кто ответил на звонок? Дворецкий?
– Мисс Бертли утверждает, что она, в этой комнате. Звонили из Донкастера.
– Проверьте звонок, Сэнди.
– В момент звонка Сэтон-Кэрью играл за одним из столов в библиотеке. В гостиной, занимающей весь второй этаж, стояло еще восемь карточных столов. Кроме миссис Хаддингтон и еще одного гостя, никто комнаты не покидал. Мы это тщательно проверили: все были увлечены бриджем, никто не мог выйти из-за своего стола незаметно от остальных троих. Имена и адреса, естественно, записаны, но я не увидел причин задерживать кого-либо, кроме Сидни Баттеруика, о котором уже говорил.