Убийства павлиньим пером
Шрифт:
— Привет! — хрипло произнес он. — Как вы все здесь оказались? Что вы здесь делаете?
— Это, сэр, мы и сами хотели бы знать, — угрюмо ответил Мастерс. — Мы полагали, что найдем здесь десять чайных чашек и, возможно, труп…
— Это ты их впустил, Дервент? — поинтересовался Соар.
— Я.
— …и теперь нам говорят, что все это что-то вроде розыгрыша, — пояснил Мастерс. — Но вот что я вам скажу: мы имели и до сих пор имеем очень веские причины полагать, что все это — реальность. Этот дом, например. Он не принадлежит никому, а груз с мебелью привезли сюда точно так же, как в те
— Почему вы говорите, что он никому не принадлежит? — потребовал ответа Соар. — Черт побери, сэр, это мой дом; я его купил и заплатил за него. И конечно, груз мебели привезли сюда. Разве не я лично говорил вам сегодня утром, что я переезжаю и что именно поэтому у меня нет алиби на время убийства Китинга?
Наступила тишина, слышен был только шум дождя.
— Да, он это говорил, Мастерс, — подтвердил Г. М., почесывая нос. — Случай убийства — самая большая неразбериха, когда все только и повторяют «я вам говорил». Но в этом письме о десяти чайных чашках с самого начала крылась какая-то хитрость. Джем, я полагаю, что ты прекрасно рассчитал, какой эффект произведет на нас ситуация с пустым домом и мебелью?.. Все будет выглядеть так… — он обернулся к старшему инспектору, — что мы просто вломились в частный дом…
— Который, как говорит закон, является моей крепостью, — досказал Соар. — Я не возражаю против вашего здесь присутствия. Но не могу сказать, что приветствую его, и, кроме того, у меня был тяжелый день. Если только у вас нет никаких неотложных дел, мы могли бы пожелать друг другу спокойной ночи.
— Что ж, сэр, — ответил ему Мастерс с обманчивой бесцеремонностью, — я думаю, у нас есть некоторые неотложные дела. Если это просто уютный частный дом, как вы утверждаете, тогда почему кто-то стоял у окна над крыльцом не так много времени тому назад, в темноте, с револьвером в руках?
— Вы пьяны, — заявил Соар, четко выговаривая слова и двигая челюстью. — Вы сошли с ума. Сэр Генри Мерривейл, вы одобряете подобное? Дервент, не будете ли вы так добры сказать этому психу, что в этом доме, кроме нас двоих, никого нет?
Дервент, которого, казалось, оторвали от размышлений, выглядел озадаченным.
— Да, это правда, как и все остальное, что может быть, а может и не быть правдой, — провозгласил Дервент. — Мы с Соаром здесь одни, насколько я знаю.
— Я был наверху, переодевался во фрак, — продолжил Соар с той же настойчивостью, — и я могу сказать вам, что я не стоял в темноте у окна с пушкой в руках. Кто еще это мог бы быть? Здесь пока нет слуг. На самом деле, дом еще не приведен в порядок, не считая этой комнаты и моей спальни. Мебель не расставлена, и лампы есть только в двух комнатах, поэтому здесь так темно. Но если вы думаете…
Мастерс поднял руку.
— Может быть, вас заинтересует, сэр, та информация, что за домом следили весь вечер? — спросил он и увидел, как на лбу Соара выступил пот. — И поэтому мы знаем, что сейчас в доме находятся три человека. Один из вас вошел сюда в четверть девятого, и вошел через парадную дверь…
— Это быть я, — подтвердил Соар. Надо заметить, что, когда Бенджамин Соар пренебрегал грамматикой, он производил весьма отталкивающее впечатление.
— Второй
— Это я — ваш покорный слуга, инспектор, — сообщил Дервент. — Это я пришел в подобной накидке. Вы можете увидеть ее в коридоре. И мистер Соар впустил меня в парадную дверь в половине девятого. — Он вежливо осмотрелся. — Э… может быть, мистер Соар что-нибудь скажет?
— Нет. Это ерунда. Это, черт побери, полная чушь. Если предполагается, что в доме есть кто-то еще, тогда где он сейчас?
— Выяснить это, — заявил Мастерс, — является нашей целью. Потому что у вас в коридоре, ведущем к этой двери, кровь.
— Нет, не нужно, сынок, — резко остановил инспектора Г. М. Его большая ладонь опустилась на локоть Мастерса, когда старший инспектор вытащил полицейский свисток. — Пока еще нет. Еще минуту или две. Мы знаем, что в доме был лишний парень; мы также знаем, что он не мог никуда улизнуть. Если он мертв, то никуда отсюда не делся. А если ты начнешь обыск и загонишь эту дичь, то только запутаешь причину, по которой он вообще сюда явился сегодня вечером. А я очень, очень хотел бы знать эту причину… Мистер Соар, у вас еще есть неприятности?
— Кровь?! — повторил Соар таким обычным тоном, что глаза Мастерса потемнели. — Кровь! Я, разумеется, не могу этого объяснить. И вы свободны искать что угодно, если… Прошу меня простить. Что вы сказали?
— Прочтите это. — Г. М. взял письмо про чайные чашки и вручил его Соару прямо в руки.
Соар прочел его без комментариев, но в конце стал выглядеть таким же непроницаемым, как Дервент. Это походило на то, будто оба читали мысли друг друга. В некотором отношении они были до любопытного похожи, даже их сноровка при игре словами; но Соар был эмоционален, а Дервент — логичен. В любом случае стало ясно, что Соар скрыл свои чувства с огромным усилием.
— Присядьте, джентльмены, — предложил он и сам сел на ручку кресла с другой стороны комнаты. Тусклый свет отразился в его очках. — Дервент, — произнес он, — это письмо — фальшивка. Это вы его написали?
— Да. Это я его написал.
— Зачем?
— Это то, что и я хотел бы знать! — вмешался Мастерс не без ярости. Г. М. толкнул его на стул, но он снова поднялся. — Вы много тут говорили, мистер Дервент. Однако вы все еще не привели никакой доброй, звучной, серьезной причины, с чего это вы затеяли глупый трюк, который может довести вас до беды. Вы вытащили на улицу весь Скотленд-Ярд…
— Если вы позволите мне объяснить, — начал Дервент, жестикулируя почти сгоревшей сигарой, затем откинулся в кресле, — я думаю, что смогу вам показать, что это — единственный способ получить защиту, в которой я нуждаюсь.
— Защиту? — с недоумением повторил Соар.
— Защиту от того, кто убил Уильяма Морриса Дартли на Пендрагон-Гарденс в ночь на понедельник, 30 апреля 1934 года.
— И вы думаете, что это я его убил?
— Нет, как ни странно, я так не думаю, — ответил Дервент.