Убийства в десятиугольном доме
Шрифт:
Леру склонил в поклоне голову и, прижав ладони к круглым щекам, захихикал. В такой позе он очень напоминал куклу «фукусукэ» [5] , только в очках. На лицах сидевших за столом появились ядовитые усмешки.
– Все сочинения будут на одну тему – «Серийное убийство на покинутом острове». Что будешь делать с этим счастьем, Леру? – решил уколоть приятеля По.
Леру выпятил грудь.
– Скажу, что это специальная тема номера. А что? Давайте так и сделаем. Так даже лучше будет. Ведь журнал называется «Остров мертвых».
5
«Фукусукэ» – традиционная японская кукла, изображающая сидящего на коленях большеголового мужчину. В Средние века кукла являлась символом вечной молодости и богатства и до сих пор ассоциируется со счастьем и удачей.
Эллери, который смотрел на Леру, облокотившись о стол, шепнул сидевшему рядом Вану:
– Боюсь, мы недооценили нашего нового редактора.
Первый день прошел без происшествий.
Кроме просьбы Леру о рассказах для журнала, больше ничего заезжих островитян не напрягало. Они были не такие люди, чтобы ходить толпой и водить вместе хороводы, так что свободное время каждый проводил, как ему заблагорассудится.
Наступил вечер…
– Ты что, Эллери? Сам с собой в карты играешь?
Агата вышла из своей комнаты. Косынка цвета золота, которой она повязала длинные волосы, ярко выделялась на фоне монотонного наряда – белой блузки и черных кожаных лосин.
– В последнее время увлекся. Не мания, конечно, но что-то вроде этого. – Эллери вытянул из колоды карту и улыбнулся.
– Увлекся чем? Гадать, что ли, начал?
– Уж ты скажешь! Гадание нам без надобности. – Эллери ловко перетасовал карты и добавил: – Меня интересуют фокусы.
– Карточные фокусы? – Глаза Агаты на секунду округлились, но она тут же понимающе кивнула. – Вот, значит, чем ты решил заняться…
– Чем же?
– Людей дурачить – и радоваться.
– Ничего у тебя формулировочки…
– Да? – Агата вдруг рассмеялась. – Ладно, покажи мне что-нибудь. Давно фокусов не видела.
– Любительница детективов и не интересуешься фокусами? Редкий случай.
– Не то чтобы не интересуюсь… Просто случая не было. Ну, давай же.
– Уговорила. Иди сюда, садись.
Солнце садилось, в холле Десятиугольного дома сгущались сумерки. Агата села за стол, Эллери собрал карты и положил их перед собой. Потом достал из кармана пиджака еще одну колоду.
– Итак, имеем две колоды – с красной и синей «рубашкой». У каждого должна быть своя колода. Какую выбираешь?
– Синюю, – тут же прозвучал ответ Агаты.
– Хорошо. Синяя так синяя. Вот, держи.
Эллери передал ей через стол синюю колоду.
– Сначала проверь, что все честно, и перемешай карты, как тебе нравится. А я перемешаю свою колоду.
– Готово. Обыкновенные карты… Американские?
– Классические «Байсикл Райдер Бэк». Видишь, на «рубашке» картинка – ангелок на велосипеде катит? Самые популярные карты.
Эллери положил на стол тщательно перемешанную колоду.
– Теперь
– Любую?
– Угу. Запомнила? Теперь положи ее на колоду сверху… Так, правильно. Теперь сними один раз, как я. Верхняя и нижняя часть колоды поменялись местами. Отлично! Повтори два-три раза.
– Так, что ли?
– Ага. Молодец! Теперь еще раз меняемся колодами…
Синяя колода вернулась к Агате. Эллери посмотрел ей прямо в глаза и сказал:
– Порядок. Что мы с тобой сделали? Из двух перемешанных колод вытянули по одной карте, запомнили их, положили обратно и снова перемешали колоды.
– Ну да.
– А теперь, Агата, достань из своей колоды карту, которую ты запомнила, и положи на стол «рубашкой» вверх. А я найду свою карту в этой колоде.
Через несколько секунд на столе лежали две карты – синяя и красная. Эллери сделал глубокий вдох и попросил Агату перевернуть карты вверх лицом.
– Ой! Как ты это сделал?! – воскликнула изумленная Агата. Обе карты были одинаковой масти и достоинства.
– Четверки червей? – Эллери удовлетворенно рассмеялся. – Ничего фокус, скажи?
Солнце село, и на десятиугольном столе зажгли древнюю керосиновую лампу. Ее привез Ван, узнав о том, что электричества в доме нет. Еще он припас много толстых свечей и разложил их в каждой комнате.
Поужинали. Шел уже восьмой час.
– Эллери, ну почему ты не скажешь, в чем секрет того фокуса? – спросила Агата, тряхнув Эллери за плечо. Она только что принесла всем кофе.
– Все равно не скажу, сколько ни проси. Раскрывать секреты не положено. Это табу. В этом отличие от детективов. Потому что человек расстраивается, узнав, как прост бывает самый необъяснимый фокус.
– Агата, тебе Эллери фокусы показывал?
– Ты тоже о них знаешь, Леру?
– Еще бы мне не знать! Он целый месяц их на мне отрабатывал, как на подопытном кролике. Пока у него не стало получаться втайне от других. Иногда он ведет себя как малое дитя.
– Леру!..
– Что ты ей показал?
– Да так… пару простеньких.
– Простенькие, значит? – У Агаты закипало раздражение. – О’кей. Рассказывай, как ты это делал.
– Я же сказал, что не расскажу. Именно потому, что фокусы совсем простые. Особенно первый. Элементарный даже для ребенка. Дело не в секрете, а в том, как показать фокус, как дезориентировать зрителя.
– Вон оно что…
– Именно. Вот, например… – Эллери протянул руку к чашке с черным кофе и сделал глоток. – Есть такой фильм, «Магия» называется, с Энтони Хопкинсом, который играет иллюзиониста. Там есть сцена, когда Хопкинс показывает почти такой же фокус одной особе, по которой когда-то сходил с ума. Но в фильме этот фокус преподносится не как обыкновенная ловкость рук, а как экстрасенсорный эксперимент. Фокусник заговаривает этой даме зубы, убеждая ее в том, что одинаковые карты могут открыться лишь у тех, у кого сердца бьются в унисон, и в результате соблазняет ее.