Убийства во Флит-хаусе

Райли Люсинда

Роберт только на это и надеялся. Если коронер вынесет вердикт о смерти по естественным причинам и освещение в прессе сведется к минимуму, то ущерб окажется небольшим.

Однако, пока официального вердикта нет, репутация и будущее Роберта висят на волоске. От коронера обещали позвонить сегодня утром.

На столе пронзительно зазвенел телефон. Джонс включил громкую связь:

– Да, Дженни?

– Вас спрашивают из офиса коронера.

– Соединяйте.

– Мистер Джонс?

– Слушаю.

– Говорит

Малкольм Гленистер, местный коронер. Хочу обсудить результаты вчерашнего вскрытия Чарли Кавендиша.

Роберт с трудом сглотнул.

– Разумеется. Слушаю вас.

– Патологоанатом пришел к выводу, что Чарли умер не от эпилептического приступа, а от анафилактического шока.

– Ясно. – Роберт вновь сглотнул, прочищая горло. – И… что же вызвало шок?

– Из медицинской карты Чарли вам наверняка известно о его сильнейшей аллергии на аспирин. В крови мальчика обнаружено шестьсот миллиграмм аспирина, что соответствует двум таблеткам.

Ответить Роберт не сумел – горло совсем пересохло.

– Кроме следов эпилима, который Чарли ежедневно принимал от эпилепсии, и минимального уровня алкоголя в крови, патологоанатом больше ничего не нашел. Мальчик был совершенно здоров.

К Роберту вернулся голос:

– Обнаружь мы Чарли раньше, мог бы он выжить?

– Если бы ему немедленно оказали медицинскую помощь, тогда да, почти наверняка. Однако все произошло очень быстро, и шансы на то, что Чарли сумел бы позвать на помощь, прежде чем потерял сознание, были крайне малы. Неудивительно, что нашли его только утром.

Роберт помолчал, по жилам тоненькой струйкой потекло облегчение. Спросил:

– Что же дальше?

– Мы знаем, от чего умер Чарли. Непонятно – почему? Родители подтвердили, что Чарли знал о своей аллергии на аспирин, прекрасно знал.

– Видимо, проглотил таблетки по ошибке. Другого объяснения ведь нет?

– Не мое дело строить предположения, не имея на руках всех фактов, директор. Нам явно не хватает ответов на некоторые вопросы. Боюсь, будет полицейское расследование.

Кровь отхлынула от лица Роберта.

– Понятно, – тихо произнес он. – Как оно отразится на повседневной жизни школы?

– Это лучше обсудить с детективом, которому поручено дело.

– Когда приедет полиция?

– Полагаю, очень скоро. Они позвонят, и вы обо всем договоритесь. За сим прощаюсь.

– Всего доброго.

Роберт выключил громкую связь, ощущая дурноту. Сделал несколько длинных глубоких вдохов.

Полицейское расследование… Он покачал головой. Новости – хуже некуда.

Роберт вдруг застыл от страшной мысли: последние дни он был способен думать лишь о репутации школы. Однако раз к делу подключили полицию… значит, коронер сомневается в том, что Кавендиш выпил аспирин по ошибке?

Господи. Они ведь не думают об убийстве?..

Роберт

вновь покачал головой. Нет, расследование наверняка простая формальность. Вообще-то, если подумать, на этом мог настоять отец Чарли, его связей хватило бы. Роберт задумался. Сколько раз Кавендиш стоял в этом кабинете и с беззаботным видом слушал директорские нравоучения… Каждый раз все происходило по одному и тому же сценарию: Роберт напоминал, что старинная забава – использовать мальчиков в качестве слуг – вышла из моды, что нельзя запугиванием и издевательствами добиваться от них подчинения. Чарли принимал наказание – и продолжал вести себя по-старому, как ни в чем не бывало.

Чарли, изначально собиравшийся в Итон, провалил вступительные экзамены. С первого же дня своего появления в Святом Стефане Чарли ясно дал понять, что считает школу, ее директора и учеников объектами второго сорта. Мальчишка был заносчив до умопомрачения.

В поисках вдохновения Роберт уставился на портрет лорда Гренвиля Дадли, основавшего школу в шестнадцатом веке, затем глянул на часы и понял, что уже обед. Ткнул кнопку селектора.

– Да, мистер Джонс?

– Дженни, не могли бы вы зайти?

Через несколько секунд на пороге появилась Дженни Колман, чей вид всегда действовал на Роберта умиротворяюще. Она проработала в школе тридцать лет: сперва буфетчицей, затем, после курсов секретарей, – помощницей в казначейском офисе. Когда Роберт четырнадцать лет назад вступил в должность и его секретарь собралась на пенсию, он взял на ее место Дженни.

Она была далеко не самой опытной кандидаткой, но Роберту нравились ее спокойствие и невозмутимость, к тому же Дженни оказалась бесценным источником сведений о школе, что очень помогло новоиспеченному директору.

Дженни любили все, от уборщиков до попечителей. Она знала каждого ребенка по имени, а ее преданность школе не подлежала сомнению. Дженни была на три года старше Роберта, до пенсии ей оставалось совсем немного, и он часто думал о том, как будет справляться без нее. Теперь же, с тоской заключил Роберт, он, похоже, уволится первым.

Из-за операции на тазобедренном суставе Дженни весь прошлый семестр отсутствовала. Ее замена была компетентной и куда более сведущей в офисной технике, но Роберт скучал по материнской заботе Дженни и радовался ее возвращению.

Дженни с блокнотом и ручкой наготове умостила свое пухлое тело в кресло напротив стола и озабоченно посмотрела на директора.

– Вы какого-то чудно2го цвета, мистер Джонс. Принести воды? – Она грассировала, как истинная уроженка Норфолка.

Роберту вдруг очень захотелось опустить голову на пышный бюст Дженни, ощутить ее материнские объятия, обрести в них утешение.

– Звонил коронер, – сказал Роберт, отметая неуместные желания. – Новости не очень. Будет полицейское расследование.