Убийственная ложь
Шрифт:
праведное от грешного. Нужно, не метая бисера перед воображаемым соперником, пораскинуть мозгами, приставив, как в таких случаях острит его друг Поль, пенис к носу.
А, собственно, что за надобность в подобных размышлениях? И о чем? О том, что
Марон побывала в бассейне, парикмахерской и перекусила с кем-то из своих знакомых в
ресторане, будь он неладен, быстрого питания?! Это ли не трагедия?
В ком, в ком, а в жене Крид был уверен на все сто. Никакая грязь к ней не
пристанет.
нравственности»!
7
Но как разгадать загадку позаковыристей: почему они позвонили именно ему?
Ведь, насколько помнится, никуда ни с какими просьбами (тем более, подобного рода!) он
не обращался.
И более чем интересно: КТО, в таком случае, ПРИНЯЛ ТРИ предыдущих
ДОНЕСЕНИЯ?
VII
Червь сомнения не давал покоя. Пробудив его давний «психический пунктик».
Дело в том, что Крид буквально в каждом подозревал потенциального лжеца и
обманщика. И поделать с собой ничего не мог. Даже в «мирное время». Хотя прекрасно
осознавал, откуда у «бяки» растут ноги.
Едва ему исполнилось четыре года, как мать сбежала с другим. Покидала дом в
отсутствие мужа. Сынишка спросил:
– Ты далеко?
– Очень! – ответила та.
– А когда вернешься?
– Скоро!
– Как скоро? – упорствовал, будто почуяв неладное, малыш.
Женщина показала на дверной косяк, где ежегодно ставили зарубки, обозначая, на
сколько подрос первенец:
– Как только вырастешь еще на одну отметину!
– Правда?!
– Правда, сыночек! Как ты можешь сомневаться?
– Ты не обманешь? – не унимался Крид.
– Что ты, моя кровинушка! Я обязательно вернусь и привезу тебе кучу красивых
игрушек.
Случилось так, что ближайший год малышу было не до игрушек. Он тяжело
заболел и оказался прикованным к постели. Студент-медик, которого смог пригласить
отец, учитывая их доходы, не исключал нервного срыва, сказавшемся на опорно-
двигательном аппарате. Единственными живыми существами, скрашивающими будни
мальчика, те долгие одиннадцать месяцев были две мухи.
Сначала, правда, их было значительно больше, но постепенно остальные куда-то
исчезли.
Крид не раз пытался угадать судьбу пропавших без вести. То ему казалось, что
мухам попросту надоели скука и убожество, царящие в лачуге, и они отправились в места
более оживленные, к примеру, на богатую – и уже одним этим веселую! – свадьбу. То
представлял, как его крылатые друзья гибнут в кровавой навозной разборке, уступив
более сильному противнику. Случалось, Криду становилось
начинал плакать, прощая коварную измену.
И затем тихо радоваться, что эти две не бросили в трудную минуту. «Повезло, что
встретил именно их!? – размышлял малолетний философ. – Ведь запросто могли улететь, к примеру, в роскошный особняк на улице Мурильо – тамошнем баке с отходами еды куда
больше, чем в нашем давно не работающем холодильнике».
А однажды малый случайно через полуоткрытое окно услышал, как отец унижался
перед толстой соседкой Санхи:
– Неужели тебе тяжело переступить порог моего дома?
– Да что-то опять нездоровилось, – притворно вздыхала та.
– Да хоть пару раз на день! Большего не прошу.
– Сколько втолковывать в твою глупую башку: не вернется твоя женушка и не
надейся!
Крид накрыл голову подушкой, дабы не выкрикнуть что-нибудь обидное в адрес
старой жабы. Мама обязательно приедет – она обещала. Когда он подрастет на одну
8
зарубку. Может, уже и подрос, только как измерить, если он уже несколько месяцев не
встает с постели? Да и мама бы появилась, если бы он перерос зарубку, а так, видно, еще
малость не хватает.
…С тех пор прошло без малого четыре десятилетия. «Лживую» зарубку он перерос
более чем вдвое (та едва доставала до гульфика), а мать, увы, так и не появилась.
Предательство самого дорогого человека наложило на его психику неизгладимый
отпечаток. С тех пор, даже став взрослым, Крид любой чужой поступок, каждое
услышанное слово подвергал сомнению, ни единому человеку изначально не верил. Даже
вырастившему отцу, когда тот еще был жив.
Для него, наконец понявшего, что она обманула с о з н а т е л ь н о, мир
превратился в Океан Лжи.
Знала бы мать, какую ПРОБОИНУ в ПСИХИКЕ сына проделала, может, хоть
сейчас, если жива, сдержала бы слово и появилась – пусть на минуту.
VIII
Приди в себя, болван! Сегодня же первое апреля. День дураков!
Точно, его разыграл кто-нибудь из приятелей! Ну, погодите, рахитики несчастные, вы свое получите!
Хотя…
Вряд ли среди друзей найдется способный «пошутить» столь кровожадным
образом. Мысленно перебрал с десяток имен – на роль горе-«приколиста» не подходил ни
один.
Личные враги? Однако их у него, на первый взгляд, как бы и не было…
А что, если… Если это – штучки-дрючки экзальтированной любовницы-креолки, получившей отставку? Так сказать, своеобразная месть! Недаром, как только речь во