Убийственная тень
Шрифт:
Роберт первым делом обратился к Эйприл. Ни у кого не вызывало сомнений, что собрание должен вести представитель законной власти.
– Ну вот, теперь позволь узнать, зачем ты притащилась в «Дубы».
– А вы?
Эйприл так легко не запугаешь: она, как и все в свое время, хорошо усвоила максиму о защите и нападении.
– Ты не забыла, что я полицейский?
На вызов она без промедления ответила вызовом:
– А я журналистка. Я веду независимое расследование смерти двух человек.
– Я могу тебя привлечь за…
Джим, видя, что дело принимает нежелательный оборот, решил
– Роберт, сейчас все мы в одной лодке. Дело непростое, с обычными мерками к нему подходить нельзя.
Детектив нахмурился, но в конце концов вынужден был признать, что Джим прав, и заговорил с Эйприл уже другим тоном.
– Ладно. Тебе первое слово.
Эйприл откинулась на спинку стула.
– Я поняла, что Джиму известно больше, чем он говорит, и что ничего из него вытянуть не удастся. Потому решила последить за ним. Я увидела, как он выехал из города и остановил машину поблизости от «Дубов», и утвердилась в своих подозрениях. Отпустила их с Чарли подальше, незаметно прокралась за ними до самой лаборатории да тут вас и накрыла. Вот и все.
Джим заметил, что она на него ни разу не взглянула. Должно быть, чувствовала себя виноватой из-за слежки. Но своей речью она сняла с него всякие подозрения в утечке информации и ни словом не упомянула об их давешней встрече.
За это он был ей благодарен.
Но подумал, что журналистский задор Эйприл едва ли удастся унять.
– Ну вот, я сказала все. Теперь очередь за вами.
В ее решительных голубых глазах то и дело вспыхивали золотые искры от стоящего на столе раритета. Это почему-то невероятно тронуло Джима, захотелось вдруг взять ее лицо в ладони и поцеловать эти отчаянные глаза. Но момент неподходящий, да и человек, скорее всего, неподходящий… Роберт, похоже, понял, что общими фразами тут не отделаешься.
Со вздохом он поднялся на ноги.
– Видишь ли, Эйприл, мы столкнулись со случаем, который не имеет рационального объяснения. Прежде чем я начну говорить об этом, ты должна мне пообещать, что ни одно мое слово не появится в печати.
Эйприл помолчала, и детективу пришлось ее поторопить:
– Ты мне обещаешь, Эйприл?
– Да, обещаю. Только в свое время у меня должно быть право первой ночи.
На сей раз Роберту пришлось взять паузу на обдумывание, и Эйприл в точности повторила его фразу:
– Ты мне обещаешь, Роберт?
И полицейский сдал позиции:
– Да, черт бы тебя побрал. Получишь свой эксклюзив.
– Хорошо. Теперь рассказывайте.
Все взгляды обратились на Эйприл, и никто не заметил, как втихомолку самодовольно ухмыльнулся Чарли, как будто это он одержал победу, а не Женщина Радуга.
Роберт снова уселся, и Джим напомнил ему:
– Говори ты первый, Боб.
Детектив снова сделал паузу – на сей раз, чтобы сосредоточиться. В таком деле и впрямь не так-то легко подобрать убедительные слова, даже когда убеждаешь самого себя.
Впрочем, какие слова ни говори, суть все равно останется неизменной.
– Факты таковы. Трое погибли совершенно одинаковой смертью. Калеб Келзо, его подруга, проститутка из Скотсдейла по имени Черил Стюарт, и его двоюродный брат Джед Кросс.
– Но вы же сказали, что Джед был убит при попытке к
Роберт пожал плечами, как бы признавая очередное туше.
– Мы решили, что лучше так, чем выдавать информацию, которую переварить трудно. Потерпи чуток, и ты поймешь почему.
Эйприл послушно умолкла, и Роберт вновь остался один перед неотвратимостью монолога.
– Если не считать Стюарт, которая была убита на заднем дворе «Дубов», два других случая осложняют их расследование до невозможности.
– То есть?
– Они из детективной литературы. Калеб был убит в своей запертой изнутри лаборатории без каких-либо следов взлома. А Джед Кросс – когда был на прогулке в тюремном дворе под присмотром охранника.
– И что говорит охранник?
Полицейский тряхнул головой, давая понять, что и здесь полнейший тупик.
– Ничего. Он упал со стены, сломал ногу и до сих пор в шоке. Прогноз неутешителен. Врачи не уверены, что он когда-либо сможет прийти в себя.
Джим ощутил сгустившуюся в комнате атмосферу неведомого. Ее нелегко переносить, когда она обступает тебя в виде ночных кошмаров, но при свете дня она становится еще свирепее.
– И как они погибли?
Роберту, хотя он уже начал говорить, каждое слово по-прежнему давалось с трудом.
– В телах всех троих полностью раздроблены все кости скелета и черепа. Как будто их раздавил какой-то дьявольский пресс. И потом еще следы…
– Что – следы?
Детектив не стал отвечать напрямую, а пошел своим путем:
– К сожалению, сразу после убийства Стюарт начался ливень и смыл все следы. Я для того и приехал в лабораторию, чтобы убедиться, что эта странность не ускользнула от нас при первом осмотре.
– Какая?
Казалось, Роберт все еще колеблется. Словно боится, что невероятность случившегося отраженным светом заденет и его и он прослывет сумасшедшим.
Наконец он выпалил с отчаянием самоубийцы:
– Да ладно, черт возьми! В конце концов не один я их видел! – Он откинулся на стуле и вперил напряженный взгляд в золотой слиток, как будто пытаясь расшифровать тайну испещривших его иероглифов. – В тюремном дворе остались следы босых ног. Необычные следы. Они не утоплены в землю, как обычно бывает… – Он стал помогать себе руками, чертя в воздухе форму следов. – Они, наоборот, выгнуты кверху, точно этот… не знаю, как его назвать… шел вверх ногами. Ну, то есть под землей шел.
Джим не утерпел и вмешался – так ему захотелось вытащить друга, угодившего в зыбучие пески:
– Думаю, надо еще сказать о поведении пса.
Видимо, от обилия свалившейся на нее информации Эйприл недоверчиво прищурилась. Джим подумал, что ее реакция вполне объяснима.
– Пес? При чем тут пес?
Записав себе в актив облегчение на лице Роберта Бодизена, Джим продолжил рассказ вместо него:
– Когда я приехал в дом Калеба, Немой Джо был страшно напуган. Нет, даже не напуган, он пребывал в каком-то священном ужасе. Когда убили Джеда Кросса, я был на стоянке перед полицейским управлением. И вдруг пес начал выть, а потом забился в машину. И пока я был в полиции, он ни в какую не хотел вылезать. То же самое с ним случилось, когда я привез Черил Стюарт в «Дубы».