Убийственно прекрасная
Шрифт:
— Энтони, прошу тебя, не делай этого! — в ужасе воскликнула Ирма.
— Я разрешаю тебе сделать выбор, с моей стороны это огромное одолжение, которого ты, строго говоря, не заслуживаешь! — злорадно проговорил Энтони. Он, похоже, был очень доволен своей идеей. — Ну, выбирай: член или яйца?
— Ты сумасшедший… — простонала она.
— Сумасшедший? Я?! С чего ты взяла? Это ведь не я трахал чужую жену, а он — этот ничтожный мексиканский говнюк. Кто из нас после этого сошел с ума?
— Нет! — выкрикнула Ирма, начиная терять над
Энтони зло прищурился.
— Что тебе оставалось делать? — переспросил он. — Погоди-ка, попробую угадать… Ну конечно! Тебе оставалось только трахнуться с садовником. Правильно?
— Если ты причинишь Луису еще хоть какой-то вред, я обращусь в полицию, — проговорила Ирма дрожащим голосом. — Я…
— Пойдешь в полицию? — Энтони расхохотался. — И что ты там скажешь? Что муж поймал тебя, когда ты изменяла ему с другим мужчиной? — Он насмешливо покачал головой, словно не веря, что она могла сказать подобную глупость. — Не забывай, что мы не в Штатах, а в Мексике, а в этой стране действуют совсем другие законы. Да меня здесь еще и наградят за то, что я проучил этого малого!
— Проучил?! Ты же собираешься его искалечить!
— Да, и можешь быть уверена — я сделаю, что задумал. Давай, решай скорее, что же мы отрежем твоему дружку?
— Я клянусь чем угодно, Энтони: я пойду в полицию! — в отчаянии выкрикнула Ирма. — Ты не сможешь мне помешать.
— Только попробуй, и я клянусь, что ты никогда больше не увидишь своих детей. И не только детей, но и отца с матерью… Я пошлю в Омаху моих людей, которые сожгут их дом, а самих разрежут на куски и поджарят. Ты меня знаешь, Ирма, так что лучше не становись мне поперек дороги.
Все дальнейшее вспоминалось Ирме словно в густом тумане. Она помнила нож, который Энтони вложил ей в руку, помнила, как пыталась заколоть мужа, но он со смехом вырвал у нее оружие и протянул Грилю, но лучше всего она помнила лицо Луиса, искаженное печатью бесконечного ужаса.
Его пронзительный крик до сих пор звенел у нее в ушах.
Потом теряющую сознание Ирму бросили в машину, отвезли в аэропорт, и Гриль затолкал ее в самолет. Какое-то время спустя на борт поднялся Энтони, и они немедленно вылетели в Майами. Там Энтони должен был забрать свою злобную фурию-бабку и свою любовницу.
— Запомни, сука, скажешь хоть слово — и можешь попрощаться со своими родителями, — предупредил он.
В ответ Ирма только кивнула. Говорить она все равно не могла, поэтому просто сидела в своем кресле в хвосте салона и тряслась как в лихорадке. Силы оставили ее, в голове все перепуталось, а окружающее казалось нереальным, будто в дурном сне.
Но самое ужасное заключалось в том, что она ничего не могла изменить.
Ничего!
79
К
Джино остался очень доволен.
— Молодец, девочка, отлично поработала! — одобрил он. — Ничего подобного я в жизни не видел, но главное — ты добилась этого сама.
— Я была не одна, — скромно ответила Лаки. — Мне помогали люди, которые верили в меня настолько, что не боялись вкладывать в строительство деньги; ты в том числе. Кроме того, всему, что я знаю, я научилась у тебя.
— Ты оказалась способной ученицей и хорошо усвоила урок.
— У меня не было другого выхода. Ведь если бы я ленилась, ты бы первый надрал мне задницу.
— Совершенно верно, — кивнул Джино. — Но ты добилась большего — ты превзошла своего учителя, и я горжусь тобой. А главное, ты сделала для нашей семьи даже больше того, что мог бы сделать сын.
— Ага! — воскликнула Лаки, притворяясь возмущенной. — Я так и знала! Ты хотел мальчика, а родилась я!
— Что бы я там ни хотел, ты вознаградила меня сторицей. Все, чего ты достигла… Никто не справился бы с этим лучше тебя.
— Дарио, наверное, справился бы, если бы не погиб так рано, — тихо сказала Лаки.
— Да, пожалуй. — Джино покачал головой, мысленно обращаясь к трагическим событиям почти тридцатилетней давности, когда он лишился единственного сына. — Будь он трижды проклят, этот грязный подонок Энцо Боннатти! Зато ты, девочка, разобралась с ним, как подобает истинной Сантанджело. Говорят, женщины — слабый пол. Ерунда! Сантанджело никогда не были слабаками.
— Глаз за глаз, — с нажимом проговорила Лаки, отбрасывая назад свои длинные волосы. — Так ты меня учил, и так я всегда старалась жить. Никогда не связывайтесь с Сантанджело, и останетесь целы — так?
— Моя дочь! — проговорил Джино с ударением на первом слове. — Моя гордость! — Он улыбнулся. — Я приехал в Америку восемьдесят лет назад и могу сказать с уверенностью — это лучшая в мире страна. В Америке можно добиться всего, осуществить любую мечту. Нужно только работать и не бояться.
— Я знаю, — согласилась Лаки. — И ты действительно добился всего, чего хотел.
Джино кивнул.
— Да, — сказал он. — А главное, у меня есть ты, лучшая дочь на свете. Еще у меня есть внуки, любящая жена, верные друзья, так чего же мне еще желать? И даже если завтра я умру, я умру счастливым человеком. Только взгляни на меня, и сама в этом убедишься.
— Я смотрю, — негромко проговорила Лаки. — И мне очень нравится то, что я вижу.
Он усмехнулся:
— Можешь звать меня «папой», Лаки. Ты заслужила это право.