Убийственно прекрасная

Коллинз Джеки

— Я знаю. — Лаки кивнула. — Хорошее вино, общество красивых женщин, а главное — никакой боли. Джино много страдал в своей жизни, так пусть хотя бы теперь…

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — перебил Стив и после небольшой паузы заговорил о другом: — Кстати, где Макс? Мне казалось — она давно должна быть здесь.

— Ну, ты же знаешь современную молодежь… — уклончиво ответила Лаки. — Ей уже шестнадцать, и у нее свои ужасно важные дела, друзья, подруги, дискотеки… Впрочем, Макс обещала подъехать попозже. Не знаю только, выйдет ли что-нибудь из ее обещаний.

— Когда ты собираешься в Вегас? — снова сменил тему Стив. — Я хотел бы слетать туда с тобой на будущей неделе, чтобы осмотреть все до официального открытия.

— Что

ж, я буду рада. Когда я туда поеду, я тебе сообщу.

Лаки была очень рада, что в ее жизни есть такой человек, как Стивен. Сводный брат лучше, чем никакого, а после того как был убит Дарио, Лаки очень не хватало человека, с которого она могла бы брать пример. Стивен появился на свет в результате одной бурной ночи, которую Джино провел в постели с чернокожей красоткой Кэрри. Не сразу отец Лаки смирился с тем, что у него есть черный ребенок. Он отказывался встречаться со Стивеном до тех пор, пока тот не стал взрослым, но, один раз увидев его, Джино смягчился и в конце концов принял парня в семью.

По профессии Стивен был адвокатом, причем весьма успешным и процветающим. Несколько лет назад в автокатастрофе погибла его первая жена, и какое-то время спустя он женился на Лине. Брак оказался на редкость счастливым, хотя прошлое у топ-модели было довольно бурным.

После того как подали главное блюдо, Джино поднялся со своего места, чтобы произнести речь. В шатре сразу стало тихо, но кто-то все же сунул в руку старику микрофон.

— Первый раз в меня тычут этой штукой, — пошутил Джино, неловко держа микрофон у самого лица. — Раньше, бывало, все пистолеты на меня наставляли, а вот теперь — микрофоны… Дожил, называется!.. — Как опытный оратор, Джино сделал паузу, ожидая, пока замрет вызванный его словами смех.

— Знаете, — продолжил он немного погодя, — я никогда не думал, что доживу до этих чертовых девяноста пяти. То, что я до сих пор жив, — настоящее чудо, но только помирать я все равно не собираюсь. Наоборот, я готов прожить еще столько, сколько понадобится, ради своей семьи — ради этой пробивной стервы, моей любимой дочурки, которая известна вам под именем Лаки, ради моего сына Стивена, который появился в моей жизни довольно поздно, но сумел сделать ее еще счастливее, ради моих внуков, которых я без памяти люблю. И конечно, ради моей жены Пейдж, которая следит, чтобы я поменьше пил, пореже играл и никогда больше не ухлестывал за женщинами… (Эти слова вызвали среди собравшихся еще один взрыв смеха.) Да-да, Пейдж стала для меня чем-то средним между строгим врачом и добрым тюремщиком, — с улыбкой добавил Джино. — А я в своей жизни сталкивался и с теми и с другими и знаю, что говорю. Еще мне хочется поблагодарить всех, кто пришел сегодня сюда, чтобы поддержать меня и моих близких. Отдельный тост, я думаю, мы поднимем за Лаки, которая устроила для меня этот роскошный праздник. В общем, давайте поскорее выпьем и начнем веселиться как следует, потому что лично мне не терпится поскорее оказаться на танцполе!

Ленни слегка подтолкнул Лаки:

— Твоя очередь.

— Но я не умею… Мне трудно обращаться сразу к такому большому количеству людей! — возразила она.

— Постарайся. Я уверен, у тебя получится. К тому же это не просто люди — это твои друзья и друзья твоего отца.

— Ну ладно. Все равно у меня, похоже, нет выбора, — сказала Лаки и глубоко вздохнула. Поднявшись, она до тех пор стучала вилкой по краешку своего бокала, пока гости не затихли снова. Десятки глаз повернулись в ее сторону, и Лаки едва не поежилась от смущения. Она терпеть не могла находиться в центре внимания, предпочитая держаться в тени.

— Спасибо, Джино, — начала она. — Ты произнес прекрасную речь, и я не знаю, что еще к ней можно добавить… — Она встретилась взглядом с Ленни, и он одобрительно кивнул. Лаки сделала еще один глубокий вдох и продолжила: — Я… Сколько я себя помню, Джино никогда не разрешал мне называть себя

«папой» — уж не знаю почему. Одно время мне даже казалось — это из-за того, что в нашем доме постоянно крутились молодые женщины, и ему, естественно, не хотелось, чтобы какой-то ребенок путался у него под ногами и кричал «Папа, папочка!»… — Она усмехнулась, и гости рассмеялись следом за ней. — В общем, я привыкла называть родного отца просто по имени, а потом привыкла и к его поведению… — добавила Лаки под общий хохот. — Иными словами, расти с таким человеком, как мой отец, было очень нелегко, поэтому мне пришлось стать маленькой стервой просто из чувства самосохранения. И все равно каждый, кто знает нас достаточно давно, может подтвердить: в конце концов мы с Джино не только заключили мир, но и отлично поладили и с тех пор жили, что называется, душа в душу. Джино был для меня всем, и, если бы я попыталась рассказать вам, какой он отличный отец и друг, у меня бы все равно ничего не вышло, потому что описать это словами невозможно. Скажу только одно: я счастлива, что он дожил до девяноста пяти и, как говорит, собирается жить и дальше. В общем, Джино, — закончила она, поднимая свой бокал, — я пью за тебя и за все, что в тебе есть. И еще… — Она выдержала небольшую паузу. — Спасибо, папа. Я тебя очень люблю, правда… С днем рождения, родной!

Гости разразились одобрительными криками, зазвенели сдвигаемые бокалы. Лаки одним духом проглотила шампанское и села.

— Прекрасная речь, — прошептал ей на ухо Ленни. — Ты настоящий талант!

— Не такая уж прекрасная, — скромно возразила Лаки. — Хотя для экспромта она была, прямо сказать, недурна. Мне давно хотелось сказать Джино что-то подобное. Только все не представлялось случая.

— Ты говорила от души, — кивнул Ленни. — Только это и имеет значение, все остальное — ерунда.

— Ты так думаешь?

— Знаю, — ответил Ленни и крепко стиснул ее руку. — Господи, как же я тебя люблю!

— Аналогично, — улыбнулась Лаки и подняла руку, чтобы коснуться его щеки.

— Слушай, а может, пусть они пока празднуют, а мы пока пройдемся?..

— Что, сейчас?!

— Именно сейчас. Кстати, можно уединиться в гостевой ванной комнате. Только ты и я — как в доброе старое время.

— Ленни… — начала Лаки.

— Что? — ответил он и поглядел на нее таким взглядом, перед которым она никогда не могла устоять.

— Нет, ничего, — сказала Лаки, вставая. — Что ж, идемте, мистер Голден. Или вы только болтать умеете?

— Вот, узнаю мою Лаки! — улыбнулся он.

— Да, я — твоя Лаки. Мать твоих детей и сексуальная маньячка, — ответила она и потянула его за руку. — Идем же!..

И, негромко смеясь, оба незаметно покинули просторный белый шатер.

* * *

Держа в руках свой пятый или, может быть, уже шестой бокал виски, Алекс следил, как Лаки и Ленни уходят.

Лаки… Его Лаки. Без нее жизнь была бы намного проще, а когда она была поблизости, все переставало быть простым, и Алекс начинал чувствовать, словно его обокрали. Ничто — ни другие женщины, ни головокружительная карьера, ни дорогие вещи не могли заполнить пустоту, которую он ощущал в своей душе. У Алекса было целых три «Оскара», но он с радостью отдал бы их за одну ночь с Лаки. Она была женщиной его мечты, его идеалом, его навязчивой идеей — и она принадлежала Ленни.

Что с этим можно было поделать?

Да ничего.

Только пить в надежде, что алкоголь немного умерит боль от сознания того, что он никогда не сможет обладать ею.

— Эй, Алекс!.. — окликнул его Билли Мелина, выдернув режиссера из глубокой задумчивости.

— Чего тебе? — проворчал он.

— Ты что… — начал Билли, — и вправду считаешь, что успех ударил мне в голову?

И он с вызовом поглядел на Алекса.

— Что-что? — переспросил режиссер, вставая. Он терпеть не мог, когда недоделанные звезды вроде Билли Мелины пытались выяснять с ним отношения.