Убийственно просто
Шрифт:
Девушка слушала, не перебивая.
– Боже, бедный Майкл… он… – Она прикусила губу, и по щеке скатилась слеза. – То есть… Ах, черт! Ах, черт! – Она ненадолго закрыла глаза, потом в упор поглядела на собеседника. – Как… ради всего святого… как тот тип сумел разыскать Майкла?
Марк решил пока умолчать о внезапном появлении Грейса, полагая, что Эшли и без того изрядно расстроена.
– Единственное, что приходит мне в голову, – он наткнулся на могилу случайно, потому что она была недостаточно хорошо замаскирована. Черт возьми, ребята собирались зарыть его максимум на пару часов!
– Бродяга – еще бы ладно. Но этот тип – нечто совсем другое, – деревянным голосом возразила она.
– Возможно, он просто воспользовался удобным случаем. Наткнулся на Майкла, посмотрел телик, понял, что перед ним тот самый богатенький парень, которого все ищут, и сообразил, что может обеспечить себе безбедную старость. Он перевозит его в другое место и посылает нам записку наугад, а также доказательство того, что у него именно Майкл.
– Как… мы… откуда… то есть… откуда мы знаем, что это палец именно Майкла? – срывающимся голосом спросила Эшли.
– Недели три назад, в субботу, мы с Майклом ездили в док – надо было кое-что подремонтировать на яхте, помнишь?
– Смутно.
– Так вот, Майклу прищемило дверью указательный палец. Он скакал, ругался, совал палец под холодную воду. А через несколько дней показал черную отметину на ногте. – Марк помолчал. – На том пальце, что мне прислали, была черная отметина. Понимаешь?
Эшли принесли блюдо с авокадо, моццареллой и помидорами, а перед Марком поставили большую миску супа минестроне. Едва официант вновь отошел, Эшли спросила:
– Марк, что ты намерен делать? Позвонишь в полицию, этой ищейке суперинтенденту?
Тот обдумал ее слова. Эшли принялась за еду, но он не спешил, дожидаясь, пока суп немного остынет. Если они обо всем расскажут полиции, а тот тип выполнит свою угрозу и убьет Майкла, все закончится наилучшим для них образом. Вот только… как Майкл кричал от боли! До сих пор все происходящее казалось ему каким-то нереальным. Все ребята погибли в аварии. Потом он поехал на могилу и вытащил из крышки гроба дыхательную трубку – даже доносившиеся из могилы крики Майкла его не тронули… Но сейчас, когда он слышал, как он мучается…
– Наверное, карманный компьютер у Майкла при себе. Если он останется жив, то сразу поймет, что я знал, где могила.
– После аварии и речи не было о том, что он восстанет из гроба, – пожала плечами Эшли и, немного помолчав, испытующе посмотрела на него. – Или?..
Марк не ответил. В его мозгу, обычно таком спокойном и сосредоточенном, сейчас царила полная сумятица. В ночь мальчишника у них и в мыслях не было по-настоящему навредить Майклу – они просто собирались расквитаться с ним за все его дурацкие розыгрыши. И ведь план, придуманный ими с Эшли, даже осуществись, не навредил бы его здоровью. Она должна была выйти за него замуж и получить половину его акций в «Дабл-Эм пропертиз». А не успеют высохнуть чернила на свидетельстве о браке, у них с Марком оказалось бы достаточно голосов, чтобы взять компанию под контроль. Дальше оставалось лишь убрать Майкла из совета директоров, и он превратился бы в младшего партнера.
Какого черта он промолчал в ту ночь, когда прилетел из Лидса и услышал об аварии? Зачем? Почему?!
Разумеется, Марк прекрасно понимал причину. Он промолчал из ревности. Мысль о том, что Эшли уедет с Майклом в свадебное путешествие, сводила его с ума, – а тут решение всех проблем, можно сказать, само упало с неба.
– В чем дело, Марк? – вторгся в его размышления настойчивый голос Эшли.
– А что?
– Эй! Очнись! Неужели кто-нибудь из нас собирался оставить его в живых?
– Нет. Конечно нет.
Она сурово и решительно поглядела ему в глаза.
Марк не отвел взгляда, но в голове у него по-прежнему звучали вопли нечеловеческой боли. Эшли, Эшли, если б ты только это слышала!
72
Майкла окружал асфальтово-черный мрак. Сердце глухо стучало в груди, голова раскалывалась, указательный палец ныл, а мучительная боль в мошонке пронзала все тело. Он не знал, много ли времени – может, час, может, больше или меньше – минуло с тех пор, как ублюдок в капюшоне поднес к его половому органу провод и пустил ток.
Но боль была мелочью по сравнению с завладевшим сознанием темным, холодным страхом. Майкл вспоминал фильм «Молчание ягнят», виденный несколько лет назад в кино, а совсем недавно – по телевизору с Эшли. Там серийный убийца, сдиравший со своих жертв кожу, бросил девушку, дочь сенатора, в колодец. Майкл ничего не мог с собой поделать, его просто колотило от страха. Он пытался сосредоточиться. Так или этак – надо выжить!
Вернуться к Эшли. Обвенчаться с ней. Вот и все, чего он хочет.
Боже, как он тоскует по ней!
Майкл не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Накормив его с ложки тушенкой и хлебом, тюремщик вновь залепил рот пластырем, и дышать приходилось только носом, а он был частично забит. Пленник жадно втянул в легкие воздух, но вдруг испугался, как бы нос не заложило окончательно. Нет, не сдаваться! Майкл потянул сильнее, глубже и стал дышать чаще, заставляя кровь быстрее бежать по венам.
Знать бы еще, где он… Здесь сыро, пыльно и попахивает машинным маслом. Майкл лежит на твердой поверхности, в позвоночник упирается что-то острое. Чертовски больно, и с каждой минутой эта пакость врезается все сильнее.
Он почувствовал себя лучше: несмотря на боль, в голове прояснилось. Еда подкрепила его. Не надейся, сволочь, я не буду просто лежать и умирать. У меня еще мною дел в этой жизни – не хочу подохнуть здесь, как собака. Нет, ни за что! Подавись, мать твою, я не сдохну!
Майкл напряг мышцы, пытаясь растянуть веревки. Еще раз глубоко вдохнул – на сей раз, чтобы путы слегка провисли, потом выдохнул, вновь напружинясь изо всех сил. И почувствовал: поддается! Пускай самую малость, но путы ослабли. Майкл снова вдохнул, сжал мышцы рук, выдохнул. Вдох – выдох. О боже! Он может шевельнуть правой рукой. Совсем чуть-чуть. И все-таки! Так, опять: напрячься – сжаться, напрячься – сжаться… Путы на правой руке еще чуть-чуть сдали.