Убийственно жив

Джеймс Питер

– Довольно холодная рыба, – заметил Брэнсон. – Я глазам своим не верил, когда мы с Ником пришли сообщить ему об убийстве жены. – Он взглянул за подтверждением на констебля, который кивнул. – Ну, конечно, изобразил горе и потрясение, только знаете, что сказал в следующую минуту? – Он посмотрел на Грейса, а потом на Пакстон. – «У меня турнир по гольфу… Я половину поля прошел…» Можете поверить?

– По-моему, если уж толковать это замечание, то в другом смысле, – сказал Грейс.

Все с интересом взглянули на суперинтендента.

– В каком? – спросил Брэнсон.

– Насколько

я его видел и слышал, – объяснил Грейс, – Бишоп слишком умен, чтобы брякнуть такую бесчувственную, жестокую, потенциально опасную фразу. Скорей похоже на реакцию потрясенного человека, который действительно находится в шоке.

– То есть вы считаете его невиновным? – уточнила Джейн Пакстон.

– Нет, по-моему, у нас есть несколько очень веских улик против этого человека. Давайте пока придерживаться твердых фактов. На суде подобные комментарии могут пойти на пользу – с их помощью прокурорский совет может настроить суд против Бишопа. Мы их придержим, не упоминая ни на одном допросе, потому что Бишоп всегда может сказать, что вы его неправильно поняли, и сюрприза не выйдет.

– Хорошая мысль, – кивнул Ник Николл, зевнул и мигом извинился.

Грейс понимал, что жестоко задерживать парня, когда у него дома малый ребенок. Но это не его проблема. Именно Николл тот самый мягкий следователь против жесткого Брэнсона, какой требуется для этой серии допросов.

– Следующий пункт в моем списке, – сказала Джейн Пакстон, – касается отношений Бишопа с Софи Харрингтон.

– Определенно для третьего допроса, – заявил Грейс.

– Нет, по-моему, надо прояснить его на втором, – возразил Брэнсон. – Можно снова спросить, был ли он с ней знаком, и если был, то в каких отношениях находился. Послужит хорошей проверкой правдивости, если он по-прежнему будет отрицать знакомство, правда?

– Хорошо, – сказал Грейс. – Только он будет знать, что мы проанализировали его телефонные звонки, поэтому сочтет отрицание глупым.

– Да, но я все-таки думаю, стоит спросить на втором, – настаивал Брэнсон. – Я вот как рассуждаю: у нас есть свидетельница из дома напротив Софи Харрингтон. Она положительно опознала в нем человека, которого видела приблизительно во время убийства. В зависимости от ответа на вопрос о телефоне на втором допросе прижмем его на третьем.

Грейс взглянул на Джейн Пакстон, та согласно кивнула.

– Ладно, – сдался он. – Хороший план.

Зазвонил внутренний телефон, Грейс отошел от круглого стола и склонился над письменным. Послушал несколько секунд и сказал:

– Отлично. Хорошо. Спасибо. Мы готовы.

Положив трубку, вернулся за круглый стол.

– Адвокат Бишопа будет здесь в половине десятого. – Он взглянул на часы. – Через сорок пять минут.

– Кто такой? – спросила Джейн Пакстон.

– Литон Ллойд.

– Ну конечно. А кто же еще? – пожал плечами Брэнсон.

Они сосредоточились на том, что сказать Ллойду, а чего на данной стадии не говорить. Потом отправились в супермаркет напротив, срезав путь через кусты на заднем дворе, торопливо сжевали сандвичи в качестве ужина и уже через девять минут вернулись обратно.

Николл с Брэнсоном вошли в боковые ворота и поднялись к блоку предварительного заключения. Там их провели в комнату для допросов, где им предстояло изложить адвокату основные факты, объяснить причину задержания Бишопа, без присутствия последнего. Потом и его приведут для допроса.

Джейн Пакстон и Грейс разошлись по своим офисам. Грейс намеревался в следующие полчаса заняться электронной почтой. Сев за письменный стол, он позвонил Клио и узнал, что она до сих пор на работе, в морге.

– Эй, привет! – обрадованно воскликнула она.

– Как ты? – спросил он.

– Вдребезги. Но очень мило, что ты позвонил.

– Очень люблю твой голос, когда ты усталая. Хрипловатый – чудо!..

– Если б ты меня видел, не стал бы так говорить. Чувствую себя столетней. А ты? Что происходит?

Он коротко сообщил, что до полуночи не освободится, потом мог бы приехать, если нет возражений.

– Милый, мне бы страшно хотелось, но, как только я отсюда выберусь, завалюсь в ванну, а потом рухну в постель. Может, завтра?

– Заманчивый план.

– Ты нормально питаешься? – поинтересовалась Клио с материнской заботой. – Обедал?

– Вроде как бы, – уклончиво ответил он.

– Чашка лапши из супермаркета?

– Сандвич, – признался он.

– Это вредно! С чем сандвич?

– С говядиной.

– Отлично, Рой. Жирное мясо с углеводами!

– Я прикрыл его листком салата.

– Ну тогда все в порядке, – саркастически провозгласила Клио. Потом тон ее вдруг изменился. – Можешь обождать секунду? Кто-то бродит под окнами… – Голос звучал тревожно.

– Другие люди есть рядом?

– Никого. Я одна. Бедняги Даррен и Уолтер явились сегодня в четыре утра. Я недавно их по домам отослала. Подожди, пока проверю… Перезвоню через секунду.

И телефон умолк.

86

Я получил письмо нынче утром от некоего Лоренса Абрамсона из лондонской адвокатской конторы под названием «Харбот и Льюис». Письмо по-настоящему неприятное.

Недавно я писал одному человеку, в точности на меня похожему, который создал компанию, используя мою идею, и запросил для доказательства все документы у мистера Кристофера Пегпта, агента патентного бюро «Фрэнк Б. Деблин и сын», пообещав царское вознаграждение с доходов.

Мистер Абрамсон пригрозил получить против меня судебный запрет, если я еще когда-нибудь обращусь к его клиенту.

Я очень рассердился.

87

Судя по виду, у Литона Ллойда был тяжелый день. Источая легкий запах табака, он сидел в закрытой комнате для допросов, душной, безоконной, в дорогостоящем, но помятом сером костюме с кремовой рубашкой и ярким шелковым галстуком. Рядом с ним на полу стоял много попутешествовавший кожаный кейс, откуда он вытащил красный блокнот в линейку.