Убийственное меню [P.S. Любимый, завтра я тебя убью]
Шрифт:
— Какая Беатка?
— Его личная секретарша. О делах фирмы с ней и не заговаривай, за неосторожное словечко сразу с места слетит, а она за это место зубами и когтями держится. О личной жизни иногда мне по дружбе кое-что обронит, но этого слишком мало, почти ничего. Жена ему в последнее время совсем не звонит, так что и у самой никаких сведений нет. А мне надо знать для собственной безопасности. Ну, что скажешь?
Теперь пришла очередь Конрада задуматься. Отхлебнул пивка, запил глотком кофе, действительно
— Недавно он играл в бридж в клубе, но, кажется, там и в покер играют, я на руки ему не смотрел. Похоже, выиграл, вышел вроде довольный.
— Как это «похоже»? — недоверчиво протянула Иола. — Разве по человеку не видно?
— Так мы же работаем посменно, в тот день за ним присматривал мой кореш. Его жена работает, поэтому он предпочитает брать ночные дежурства, тогда может днём сидеть с малышом…
— Не тот ли это маляр-штукатур? — небрежно поинтересовалась Иола.
— Какой маляр? — не понял Конрад.
— Да твой приятель Януш. Я его иногда вижу у нашей фирмы.
— Он такой же маляр, как я примадонна, — улыбнулся брат. — Занимается машинами, знает в них толк, а по образованию инженер-электронщик. Не женат, разведён. И за Вольским не присматривает. Может, наоборот, за тобой, раз там его видишь? Мне всегда казалось, что бабы каким-то образом об этом сами догадываются.
И он не ошибался. Иола и в самом деле без труда поняла, что случайными эти встречи с Янушем не назовёшь. Ладно, поразмыслит об этом на досуге. Во всяком случае, из-за какого-то там Януша ставить крест на Вольском глупо.
— Так каким же будет твои ответ? — вернула она брата к теме беседы.
Брат кивнул:
— Идёт. Насчёт подозрительных увлечений своего шефа можешь на меня положиться. А что касается девок… крутится вокруг него одна, да и то не очень.
— Кто такая?
— Ты.
— Что?!
— Ты, говорю. Свою сестру я ещё в состоянии опознать, да и сменщик мой тебя видел и очень похоже описал. Вольский отвозил тебя домой в одиннадцать ночи из ресторана в «Мариотте», даже не вышел из машины, развернулся и поехал домой. Домой! Так что роман у него не получился. Или он у тебя с крючка сорвался?
— Во-первых, все правильно, — рассмеялась Иола. — Мы были на конференции со шведами, они все говорили по-английски, но Вольский любит знать больше, чем говорят, а у них на родном языке время от времени фраза-другая вырвется. А во-вторых, это опять дела служебные, меня же интересуют его личные. Кстати, домой он меня отвозил потому, что по дороге я ему пересказывала, о чем переговаривались между собой шведы. В-третьих, откуда ты знаешь, что видел твой сменщик? Разве он отчитывается перед тобой, а не перед вашим начальством?
— Ну вот, теперь ты станешь выпытывать у меня служебные тайны. Хотя в данном случае это не секрет. Тебе, во всяком случае,
— Выходит, ты знаешь все, а он лишь половину?
— Правильно сообразила.
— Налей мне ещё пива. Так мы с тобой договорились?
— Я на твои условия пошёл, от тебя же пока ответа не получил.
— Я тоже согласна. И вот тебе сразу же польза от нашего соглашения: завтра ты свободен с десяти до двух, а возможно, и до трех. До двух дня мы с ним посидим над бумагами… Ну вот, чуть не проговорилась. Этого я тебе не скажу.
— Чего не скажешь?
— Какими именно бумагами мы с ним займёмся. Бумаги бывают разные.
— Да мне что за дело? Пусть хоть стихи сочиняет.
— Тогда о-кей. А в два часа он собирает своих сотрудников на небольшое деловое совещание. Но больше ничего не скажу: каких людей, сколько человек, о чем пойдёт речь.
— Да плевать мне на все это. Значит, твой опыт подсказывает, что до трех он с места не сдвинется?
— Опыт подсказывает, что даже больше.
— Минутку, и он все это время ничего в рот не возьмёт? — спохватился сыщик.
— Почему не возьмёт, около полудня Беатке велено принести что-нибудь выпить и перекусить. Ага, вот об этом я имею право тебе сообщить: Вольский жрёт по-страшному. Даже малейшего голода не выносит, сразу делается раздражительным и злым. Да какой там голод, чуть проголодается — и кончено. Вот почему он постоянно «подкрепляется», никакого дела решить не может, если предварительно хоть немного не перекусит.
— А теперь вот ещё что, так, на всякий случай. Жена, знаю, у него есть. А кто ещё? Видел я какую-то молодую особу в его доме…
— Племянница, Юстинка.
— А дети? Маменька? Тёща?
— Детей у них нет. О старшем же поколении ничего не знаю. Может, умерли, может, проживают в Австралии. Есть домработница, зовут Хелена. Это мне от Беатки известно, а ей из телефонных разговоров. От неё же я узнала, что племянница не Вольского, а его жены.
— Раз племянница, должна быть и сестра жены Вольского, мать племянницы. И отец.
— Нет, родители Юстинки давно умерли, её воспитывали Вольские. Девушка спокойная, о ней ничего почти и не слышно.
— Ну вот видишь, сколько ценных сведений я от тебя получил. Ты оправдала мои ожидания, спасибо, сестричка. Если так и дальше пойдёт, глядишь, я с твоей помощью с дипломом и разделаюсь.
— Не забывай, я на тебя тоже надеюсь, — не преминула напомнить деловая женщина.
И брат с сестрой расстались, очень довольные друг другом.
Поздним вечером Юстина прокралась через окно в дядюшкин кабинет.