Убийственный пароход
Шрифт:
– Не успеют.
Мадам Ле Чанг приподняла крышку с суповой тарелки. Там лежал двадцатисантиметровый электрошокер.
– Одного из них я выключу, - пояснила она.
– Второй - ваша забота. Возьмите баллончик с газом - я привезла из Гонконга.
Второв повертел в руках протянутый баллончик.
– Не подведет? Похоже, сделано в Малаховке, а уж оттуда контрабандным путем попало в Гонконг - и вновь в Россию. Ладно, проведем испытание по дороге. Советую вам опробовать и вашу волшебную палку. Хотя бы на Жоржике.
– Не дурите. Собаки не восприимчивы ни к
– У меня такое ощущение, что все это вы делаете ради своего Жоржика. Наверное, хотите построить ему хрустальную будку и надеть золотую цепь с алмазным ошейником?
– Нам пора. Присядем по русскому обычаю.
– Не могу. Если я присяду, то платье лопнет по швам. Лучше я плюну через левое плечо, по-гонконгски.
Они вышли из каюты - маленький стюард с подносом и странная мужеподобная женщина в черном платье и с буклями. В этой парочке трудно было бы признать мадам Ле Чанг и литератора Чарского. Надо было пройти по коридору и подняться по лестнице на верхнюю палубу, где размещались апартаменты Лукомского. Дверь одной из кают неожиданно открылась, и показалась головка Алисы Ширшинадзе. Второв встретился с девушкой взглядами и быстро нацепил солнцезащитные очки.
– А-а... э-э...
– сказала Алиса, растерянно улыбаясь.
Второв повернулся к ней спиной, торопливо зашагав за проворным стюардом. "Кажется, не узнала", - подумал он.
На верхней палубе навстречу им двигалась чета Шиншиловых. Больше вокруг никого не было. Когда они приблизились, Второв достал баллончик и пустил струю газа в лицо Петру Шиншилову. Не сговариваясь, мадам Ле Чанг дотронулась электрошокером до плеча Сарры.
– Отличная работа, - удовлетворенно заметил Второв, глядя на растянувшихся на палубе супругов.
5
Костяная Нога достал краденые часики, чтобы посмотреть, сколько времени, выронил их на пол, а капитан Гога с хрустом наступил на циферблат каблуком.
– Жирного паука раздавил, - похвастался он.
– Экий ты, землячок, неловкий, - сказал контр-адмирал, поднимая часы.
– Ничего, я починю, это мое хобби.
Вскрыв перочинным ножиком корпус, он стал ковыряться в механизме. На стол выпал маленький черный кубик.
– Ого! Похоже на микропленку, - усмехнулся Вахрушин.
– Если я хоть что-то смыслю в этом деле, то ты, братец, шпион. Родиной торгуешь? На кого работаешь, песий коготь?
– За всю жизнь ничего не удалось продать, все отбирали силой или надували, - стал оправдываться бомж.
– Проклятая Советская власть лишила меня ума, чести и совести, а демократическое хулиганье - здоровья и квартиры. Я бы и рад продать родину, да не знаю как и кому? Кстати, часики не мои, я их украл, остро ощущая безвременье. И тут не повезло.
– Подтверждаю его биографию, - вставил Гога Цимбалюк, стряхивая с себя ещё пару тарантулов.
– Нет у нас Толстых, которые смогли бы описать его жизнь. Наливай. Мерзкие твари, они уже и по тебе ползают!
– С этими словами капитан дал пару оплеух Костяной Ноге.
– Чьи же тогда часики? И чья микропленка?
– произнес
– Вы, ребята, чего-то недопонимаете. Это же государственное дело. Подрасстрельная статья. Не ворованные валенки. Тут пахнет военно-полевым судом. Шутка ли! А может быть, в этой микропленке схема всех стратегических ядерных баз?
– А у нас ещё такие остались?
– усомнился Костяная Нога.
– Последнюю в казино превратили ещё три года назад. Сам слышал.
– Больше вражеских голосов слушай. Так или иначе, но пускать дело на самотек, как человек военный и патриотический, я не могу. Надо провести дознание, пока этим не займутся компетентные органы. У кого ты украл часики?
– Да выброси ты их за борт, - посоветовал капитан.
– А микропленку сжуй и выплюнь. Или давай отправим её Саддаму Хусейну. Почтовым переводом.
– Я даже не помню, в какую каюту залез, - признался Костяная Нога. Хоть убей.
– Возможно, так и придется сделать, если не вспомнишь, - пообещал контр-адмирал.
– Напряги чердак и думай.
– Нет, бесполезно. Темно было.
– Это ты следователю в гестапо рассказывай. А мне говори правду.
– Ну чего пристал к нему?
– вступился за друга капитан, продолжая ловить пауков.
– Он такой, беспамятный. Вот как-то раз отправили мы его за портвейном, деньги собрали, тару, а он лишь через два дня вернулся. Где был, что делал - как отшибло. И рожа побита. Портвейн, правда, принес. Полбутылки. Это тебе о чем-то говорит?
– Это говорит о том, что совесть у него ещё есть, - согласился Вахрушин.
– Раз хоть полбутылки ребятам принес - значит, снимаю с него все обвинения в государственной измене и пособничестве оккупантам. Придется ловить вражеского агента другим способом.
– Каким?
– На живца. Объясняю для идиотов. Тот, кто лишился часиков с микропленкой, наверняка станет их искать. Придется вызывать огонь на себя. Главное, чтобы на них обратил внимание кто-то из пассажиров. Контр-адмирал с трудом застегнул кожаный ремешок на своем запястье.
– Рискованно, дядя моряк, - сказал Костяная Нога.
– У тебя внуки есть? Оставь им письмецо, я потом передам, обещаю.
– Я ходил в автономное плавание вокруг всего земного шара и даже дальше, - ответил контр-адмирал.
– Меня глубинными бомбами не достали, а ты психуешь! Поднеси ко мне счетчик Гейгера и увидишь, что я на девяносто семь процентов состою из радиоактивного плутония. А на остальные три - из чистого спирта.
– Прямо мутант какой-то, - уважительно отозвался капитан.
– У советских - особая гордость, - подтвердил и Костяная Нога.
– А куда денем микропленку? Нельзя, чтобы её нашли на трупе. Вы какой изволите бюст на родине героя иметь? Бронзовый али из мрамора? Из цветных металлов не советую - упрут прямо с торжественного открытия.
– Все бы тебе каркать, аппендикс грыжи. Не мути воду. Микропленку я спрячу в надежном месте.
– Где?
– хором спросили приятели-бомжи.
– Не скажу, ради вашего же блага. Чтобы вы не сознались под пыткой, в случае чего.