Убийство-2
Шрифт:
Хедебю уцепилась за слова Лунд и произнесла с жаром:
— Нам нужно доказать невиновность Странге!
— Пока это невозможно, — сказала Лунд, садясь за стол.
— У Рабена психическое расстройство и потеря памяти, — заметил Брикс. — Это доказанный факт. Он мог запросто перепутать Странге с кем-то еще. С ним это уже случалось. Кроме того… Странге все это время работал с нами, был очень занят. У него не было времени, чтобы придумать всю эту затею с Мусульманской лигой.
Лунд вздохнула.
— У нас нет для него твердого
— Лунд… — заговорил Брикс.
— В Швеции он ушел на несколько часов, пока я допрашивала Лисбет Томсен. Предлог — поиски Рабена. Мы пользовались его машиной, не моей. А в тот вечер, когда из воинской части украли взрывчатку, он был там.
— Но когда вы обнаружили в церкви священника, Странге выполнял задание в Хельсингёре.
— Да, он был там, — сказала Лунд. — Но никто не знает, когда он оттуда уехал. — Она взялась за свое пальто. — Я поеду к отцу Себастиана Хольста. Рабен сказал, что Хольст постоянно фотографировал. Фотоаппарат нигде не нашли.
— А Странге? — спросила Хедебю. — Что нам с ним теперь делать?
— То же, что и со всеми подозреваемыми, — ответила Лунд, одеваясь. — Допросите еще раз.
Когда она ушла, Хедебю повернулась к Бриксу и сказала то, что он уже ждал.
— Тебе придется объяснять руководству, как ты вообще принял его на работу.
Брикс старался сдерживаться.
— Рут, я его не принимал. Он пришел, когда была реорганизация полиции. Министерство обороны тогда свалило на нас всех, кому не хотело больше платить зарплату.
— Но кто-то же взял его сюда!
Он ткнул пальцем в потолок:
— Вот они и взяли. А теперь, разумеется, ни при чем.
Антитеррористический законопроект поступил на рассмотрение в фолькетинг. Всего три чтения, и закон будет принят. Перед зданием парламента стояли представители телеканалов, газетчики. Бук понял, что люди Грю-Эриксена их уже проинформировали. Пресса надеялась поприсутствовать при его скандальной отставке после принятия комплекса мер, направленных против терроризма.
Во время перерыва в дебатах он вышел в фойе, чтобы глотнуть свежего воздуха. Там, у одной из колонн, стояли Грю-Эриксен и Флемминг Россинг. Бук пренебрег галстуком. Он решил: раз его министерская карьера закончилась, то и соблюдать протокол нет нужды.
Он подошел к ним, прервал их негромкую беседу и попросил Грю-Эриксена уделить ему пару минут.
Общественное место. Они у всех на виду. Премьер-министр — само очарование.
Россинг в дорогом сером костюме никуда не ушел. Время от времени он начинал проверять сообщения на своем телефоне, но было заметно, что он прислушивается.
— Речь о Плоуге, — сказал Бук. — Я слышал, его переводят
— Никакой ошибки. Министерство работало крайне неудовлетворительно, когда его возглавлял Монберг. Теперь это очевидно. Пришло время обновить коллектив.
— Он хороший человек! — Бук заговорил громче. — Честный, трудолюбивый, настоящий профессионал своего дела. Вы не должны наказывать его за ошибки политиков, будь то Монберг или я…
Россинг не утерпел и вмешался в разговор. Его крупный ястребиный нос выглядел сегодня триумфально.
— Бук, премьер-министр передал мне, что вы принесли извинения. Я рад слышать это и зла на вас не держу.
— Да, да. Значит, что касается Плоуга…
Они посмотрели на него с совершенно одинаковым выражением. Бук вдруг понял, что это одна команда. И так было с самого начала.
— Вы уже видели проект вашей речи на пресс-конференции? — спросил Грю-Эриксен. — Если хотите, добавьте что-нибудь от себя. Но прошу не делать никаких изменений по существу. Ни в коем случае. А теперь…
Бук забормотал что-то, понимая, что проиграл и этот поединок.
— Мне нужно кое с кем переговорить, — сказал Грю-Эриксен и исчез среди депутатов парламента, так же быстро растворился и Россинг.
У него в кармане зазвонил телефон. Плоуг.
— К пресс-конференции все готово, — сказал он. — Можем начинать, как только законопроект будет одобрен.
— Хорошо…
— И еще приехала ваша жена. Сейчас с ней Карина.
— Что? — взорвался Бук. — Мария? А с кем же остались дети? В понедельник ее мать ходит на йогу. Что за дела?
Дождавшись паузы, Плоуг ответил отстраненным тоном:
— Я сказал, что вы встретитесь с ней на улице. Наверное, она лучше меня сможет ответить на ваши вопросы.
Бук выбежал из здания парламента, торопливо пересек тихую центральную часть Слотсхольмена, миновал памятник Кьеркегору и оказался на узкой улице, ведущей к министерству. Для разнообразия серые облака расступились, выглянуло холодное зимнее солнце. В ярком свете сплетенные драконы напротив министерства показались Буку еще более печальными и комичными.
Из большого черного автомобиля, стоящего перед входом, вышла Карина, одетая во все черное, как на похороны. Бук прибавил шаг.
— Где она? — спросил он, тяжело дыша. — Я не понимаю…
Он подошел к машине. Дверь пассажирского сиденья распахнулась, оттуда выглянула Конни Веммер; длинные светлые волосы развевались на ветру, в руке сигарета, изо рта вырывается струйка дыма.
— О господи, — простонал Бук, оборачиваясь к Карине. — Я же сказал — нет.
Но она только улыбнулась ему и скрылась в здании министерства.
— Не будьте таким нахалом, — крикнула ему Веммер из машины. — Вам нужно только выслушать меня. Залезайте, прокатимся. Нам надо поговорить о тех медицинских заключениях.