Убийство церемониймейстера
Шрифт:
Но эта гримаса! Когда Василий Михайлович услышал про запрос, выдержка на секунду изменила ему. Запроса он испугался. Что-то там было в Одессе… И Алексей решил послать сразу две телеграммы: одну в университет, а вторую градоначальнику.
Следующим сыщик вызвал Лерхе. Этот пришел, как и в первый раз, хмуро-настороженный.
– Викентий Леонидович, давеча вы обмолвились, что неважный стрелок. Так ли это?
Дипломат долго думал над простым вопросом и ответил уклончиво:
– Это как посмотреть. А в чем, собственно, дело?
– Разве во Втором лейб-гвардии Стрелковом батальоне не научили вас меткой стрельбе? Там, говорят,
– Ну вы вспомнили! – усмехнулся Лерхе. – Это когда было! Я служил-то без души, словно барщину отбывал. И давно забыл все уроки.
Дальнейший разговор не задался. Викентий Леонидович сменил тактику. Он теперь никого не ругал и не рисовался своим благородством. А на вопрос старался отвечать встречным вопросом. Лыков пробился с ним четверть часа и спросил наконец:
– Вы что, проконсультировались у присяжного поверенного?
Лерхе ответил с вызовом:
– А что в этом плохого?
– Да ничего. Просто ему нужен клиент. И он дал вам именно такие советы, чтобы вы пришли к нему еще раз. С целью нанять.
Дипломат рассердился:
– Не он заставляет меня быть осторожным, а вы!
– Я?
– Да, вы! Цепляетесь к каждому моему слову, не верите, провокируете! Сидите, как паук в паутине, и ждете, когда удобнее будет затянуть петлю. Ничего больше не стану вам говорить!
И Лерхе ушел, гордый и обиженный. Надворный советник вздохнул – он видел и не такое – и пошел в Секретное делопроизводство. Облазил весь его архив, а затем еще и общую картотеку. В последней числилось пятьдесят тысяч карточек – на всех, кто когда-либо попадал в поле зрения Департамента полиции или покойного Третьего отделения. Но никого из своих подозреваемых сыщик там не нашел. Тогда он снова вздохнул – и отправился в Отделение по охранению общественной безопасности и порядка. Хорошо знакомый ему начальник отделения полковник Секеринский вызвал своего архивариуса. И уже вскоре Лыков держал в руках тонкую папку с надписью: «Секретно. Дело Викентия Лерхе».
Оказалось, что в конце апреля охранное отделение получило анонимный донос. Там было следующее:
«Считаю своим долгом сообщить. Надворный советник Лерхе из министерства иностранных дел готовит покушение на священную особу государя. Как состоящий в должности церемониймейстера, он часто приглашается в Императорскую охоту, где имеет возможность приблизиться к Его Величеству с заряженным ружьем. Примите меры, не дожидаясь беды!
Верноподданный».
Алексей сразу узнал руку Дашевского. Вот скотина! Решил отомстить своему обидчику руками охранки! Этот поступок – уже из запредельно гнусных. В Российской империи такими вещами, как покушение на государя, не шутят. Можно и жизнь сломать. И уж в любом случае запятнать формуляр.
– Евгений Владимирович, – обратился сыщик к Секеринскому, – что было сделано для проверки этого бреда?
Полковник хмыкнул:
– Донос очевидно лжив. Никакой конкретики, и сразу такое обвинение! Мы, Алексей Николаевич, получаем подобные письма ежедневно, иногда по несколько штук зараз. И уже набили руку. Наши специалисты по одному тексту умеют определить, где правда, а где ложь.
– Но формально вы обязаны провести проверку всех сообщений?
– Конечно. И хотя тут было ясно, что с Лерхе просто сводят какие-то счеты, мы послали три секретных запроса: начальству в МИД, еще в министерство Двора и отдельно в Императорскую охоту. В папке есть ответы.
Лыков прочитал
Самым интересным был ответ начальника Управления охоты светлейшего князя Голицына. Тот сообщил, что надворный советник Лерхе ему хорошо знаком. Он часто приглашается пострелять по крупному зверю. Однако незначительный чин не позволяет дипломату претендовать на участие в августейшей охоте. Подбор участников туда – дело особое, требуется согласование ОКЖ и Дворцовой полиции, и Лерхе еще нескоро будет к ней допущен.
– И вы удовлетворились этими ответами? – спросил Лыков у полковника.
– Да. Дело-то ясное: обычная кляуза. Или мстят, или что-то не поделили. В нашем архиве таких бумажек мильон! Иногда, право, кажется, что одна половина населения империи пишет доносы на вторую половину. А что? Вы узнали руку автора?
– Да. Это некий Дашевский. И донос действительно лжив. Но ему удалась проделка: соперника выкинули из кандидатов на должность в министерстве Двора.
Секеринский покачал головой:
– Гнусно, ох как гнусно… Но такие люди бывают полезны нашей службе. Как, вы сказали, зовут стервеца?
– Устин Алексеевич Дашевский. Но вы не сможете его заагентурить.
– Это почему же?
– А его на днях зарезали.
– Жалко, ох как жалко…
Лыков уходил с Гороховой довольный. Он узнал кое-что важное. Оказывается, Лерхе – свой человек в Императорской охоте! Значит, возможно его знакомство с братьями Цыферовыми. Если это так, то новое обстоятельство сразу выдвигает дипломата в первый ряд подозреваемых.
Догадка надворного советника подтвердилась. Самого светлейшего князя Лыков в Гатчине не застал, но его помощник Козлянинов был на месте. Он сообщил, что Лерхе правда частый здесь гость. Он один из учредителей Общества правильной охоты и близко знаком со многими царскими егерями. В том числе и с братьями Цыферовыми. Ефим однажды даже спас Викентию Леонидовичу жизнь! В прошлом декабре тот ранил секача, а добить не смог – второй патрон заклинило. Кабан весом в двадцать пудов сошел с тропы и попер прямо на охотника. Быть беде, но стоящий соседним номером Цыферов успел свалить зверя в шаге от дипломата. Вот так дела!
Лыков стал расспрашивать егермейстера о братьях-близнецах, но тот был краток:
– Я уже сказал, что знал, вашему помощнику. Ну были такие. Уволились по весне. Что о них вспомнить? Хорошие работники, но очень жадные. Вымогали на чай. Я получал жалобы. Ну и вообще… звероватые они какие-то…
– Звероватые? Это что значит?
– Ну, кровь у убитого зверя сливали и пили. Охотники так делают, но мало кто. А эти… Ни с кем не сходились, и была в них какая-то жестокость…
Лыков вернулся в департамент и прошел в филерское отделение служительской команды. Начальник отделения вызвал по его приказу шестерых наружников. Сыщик разбил их на пары и велел наблюдать за всеми тремя подозреваемыми. Присутственное время заканчивалось, и он поспешил к Певческому мосту. Ему не терпелось еще раз переговорить с Лерхе.