Убийство девушку не красит
Шрифт:
Все, если выполнять определенные правила, с которыми старший механик Сэм познакомил ее в первый же день знакомства.
Есть районы, в которые не нужно ходить.
Есть время суток, в которое не нужно гулять за пределами Ватерфронта.
И не нужно вступать в беседы с бомжеватыми чернокожими гражданами, активно предлагающими услуги по продаже золота и камней за бесценок.
Если ты соблюдаешь эти несложные правила, то все с тобой будет в порядке, а нет – пеняй на себя. Запросто вернешься без денег, документов, камеры, избитая или изнасилованная.
Кате, родившейся
4
В последний день втроем с Сэмом и Паолой поехали на Мыс Доброй Надежды, с детства знакомый по урокам географии и приключенческим пиратским историям для старшего школьного возраста.
Паола уверенно вела «порше» по извилистой дороге, успевая как заправский гид поминутно призывать «посмотрите направо», «посмотрите налево».
Ехали через эвкалиптовые рощи, странно выглядящий в этих местах сосновый лесок, по добела выжженной солнцем равнине. Разглядывали прогуливающихся вдоль дороги страусов, позорно ведущих себя бабуинов. Эти обезьяньи семьи сидели посередине шоссе, дразня автомобилистов и категорически отказываясь уступать дорогу.
Один наглый обезьян явно оскорблял проезжающих, усевшись верхом на дорожном знаке, визгливо выкрикивая угрозы и показывая всем безобразный синюшно-красный лысый зад.
И тут старый морской волк поразил Катю до глубины души. Он достал из бардачка обыкновенную, всем знакомую с детства рогатку с горстью фасоли и начал ловко расстреливать обезьян. Те подняли невообразимый шум, протестовали и возмущались, ругались пуще прежнего, но дорогу уступали.
Паола с Катей, сами под стать двум обезьянам, с гиканьем и азартом подбадривали своего вожака. Их стая победила…
Один раз они видели, как из раскрытого багажника припаркованной у обочины машины прямо на глазах у зазевавшегося водителя бабуин вытащил стильный мужской ботинок и, отбежав в сторону, сел, держа башмак лапами.
Поджарый, лохматый водитель, сам сильно смахивающий на бабуина, бежал к обезьяне и широко размахивал руками. Обезьяна бежала быстрее, снова садилась в отдалении и принималась разглядывать, обнюхивать и облизывать трофей. При всем этом оба выкрикивали в адрес друг друга примерно одинаковые ругательства, да и вели себя схоже…
От смеха Катька даже забыла заснять сцену на камеру и очень печалилась, что не сможет никому показать такие уникальные кадры.
Так, с приключениями, и доехали до мыса, края земли, где сходились Индийский и Атлантический океаны и где вот уже несколько веков горел один из самых знаменитых в мире маяков.
На маяке дул сильный, пронизывающий насквозь ветер, бросающий в лицо мелкие соленые брызги, пузырящий и срывающий одежду, до глухоты закладывающий уши.
Катя выдержала минут десять, таращась на глянцевую бирюзовую гладь воды и пытаясь разглядеть все же границу двух океанов. Разумеется, ничего не разглядела, но с мыслью «Я видела это!», знакомой всем на свете туристам, пустилась в обратный путь,
Потом они спускались к самой воде, бродили вдоль берега, похрустывая сухими, густо пахнущими йодом и гнилью водорослями, выброшенными на берег строптивой водой, и собирали маленькие, с ноготь, ракушки, которые, как уверяли хозяева, водятся только здесь, у мыса, и больше нигде.
Чтобы быть абсолютно уверенной, что это именно те самые ракушки, Катя не подбирала их просто так, а отковыривала ключом от своей питерской квартиры.
И все вокруг нее было так чудесно, ноги приятно омывались нагретой солнцем водой, а ветер щекотно и ласково обдувал кожу…
На следующее утро маленький «боинг» уже нес Катю дальше, в Йоханнесбург. Павлов обещал, что передача документов займет всего несколько минут, а потом ее будут целый день гостеприимно катать по столице, показывая все, что только можно показать гостю.
Почти не соврал.
Очень гостеприимные хозяева за несколько минут приняли у Кати пакет с бумагами и очень гостеприимно попрощались, не предложив даже чашки кофе.
В очередной раз посылая на грешную Павловскую голову всевозможные проклятия, Катерина взяла такси и через несколько минут оказалась в центре города.
В столице было пасмурно, непривычно холодно и совсем неуютно. Прямо на глазах небо затянулось густыми серыми тучами, роняя на тротуар первые крупные капли. Сидя у окна в кафе, Катя наблюдала, как стекают по стеклу щедрые струи воды, и слушала наперебой повторяемую одну и ту же фразу:
– Наконец-то, дождя не было больше двух месяцев…
Они радовались холодному, унылому дождю, испортившему Кате последний день отдыха, как у нее дома, в Питере радуются внезапно случившемуся теплому солнечному дню, вклинившемуся в бесконечную череду мороси, вечно мокрых ног и непросыхающих зонтов.
Дождь шел, стихая и начинаясь вновь, а Катерина сидела и сетовала на свое «цыганское счастье»: всего один день в столице был безнадежно испорчен.
Катька мелко дрожала от холода и сырости, перебегая по улице от магазина к магазину. Куда еще здесь можно пойти, она не знала. Пришлось купить себе теплый мягкий розовый свитер, ботинки и носки, а больше «магазинного настроения» не было. Шоппинг не удался. Катька безразлично и бесцельно глазела на ряды, ломящиеся от продуктов, напитков, кастрюль, постельного белья, рыболовных крючков и удилищ, тряпочек, детских игрушек…
Когда и это осточертело, вернулась в аэропорт, мысленно подгоняя время к вечеру, когда наконец-то можно будет улететь.
В аэропорту время пошло быстрее: пока ела, забирала сумку из камеры хранения, получала деньги в «Tax Free», объявили начало регистрации.
5
Первое, что почувствовала Катя, проснувшись, – абсолютно родной сердцу дух, запах свежего перегара.
Чуть приоткрыв глаза, сквозь щелочки Катя увидела, что сосед тоже проснулся и смотрит на нее. Перегаром тянуло именно от него, такого роскошного и благополучного, обладателя сногсшибательной дорогущей куртки.