Убийство из тюбика с кремом
Шрифт:
Ну, а кроме этого, была еще и некоторая свалка, которая располагалась в том же кабинете. Она лежала грудой на большом письменном столе, на креслах, на полу и периодически пополнялась свежекупленными печатными изданиями. Предполагалось, что эти книги читаются, и если они достойны, то занимают положенное место в библиотеке или в кабинете — в зависимости от их значимости, ну, а недостойные торжественно сжигались в камине. (Вроде бы он эту привычку перенял у своего деда, но точно не знаю.)
Я действительно несколько раз наблюдала такое аутодафе — когда Ниро сжигал особенно не понравившиеся ему книги. Но скорость поступления новых экземпляров явно
Здесь надо отметить еще одну особенность любимого человечища, ему крайне нравилось следовать однажды заведенному правилу. В отношении книг это правило гласило: тысяча отборных книг в кабинете, шесть тысяч хороших книг в библиотеке и больше ни одной валяющейся в доме книги.
Но, как видите, выполнить данное правило было сложно, поскольку все шкафы были практически заполнены, а еще с полтысячи томов валялись неприкаянными, поэтому требовалось срочно провести реорганизацию библиотечного фонда. Данная реорганизация выглядела так же грандиозно, как и сам Ниро.
Из всех шкафов были вытряхнуты книги, которые образовали огромную кучу на полу, столах, диванах и других всяческих плоскостях и поверхностях. Не избежала этой участи и коллекция заветных книг из кабинета. Все это было смешано со вновь прибывшими книгами из «свалки» и теперь подлежало тщательной разборке.
К двум часам дня книжные емкости были опорожнены. С помощью небезызвестной Мамаши Крокодайл шкафы оттерты до глянцевого блеска и вновь готовы к приему своего интеллектуального содержания.
Сначала мой любимый торжественно наполнял шкаф в кабинете. Его я хочу описать подробно. На почетное место вновь водрузились книги, описывавшие похождения его деда, знаменитого Ниро Вульфа, причем сразу на двух языках, на языке оригинала — английском — и на русском. Включая поваренную книгу этого достопочтенного господина, которую Ниро-младший, казалось, знал просто наизусть. А также множество других книг, отобранных на первый взгляд бессистемно. Но если приглядеться, их объединяло некое нетривиальное видение мира, порой весьма необычное. Здесь можно было найти отдельные вещи Булгакова и Хайнлайна, Шекспира и Фейхтвангера, Пастернака и Сименона, Дюма и Дизраэли, Маркеса и Чехова, историка Ключевского (кстати, мною тоже уважаемого) и многое, многое другое. Среди этих и множества других книг я с удивлением обнаружила Филиппа Найта.
Здесь надо заметить, что половину библиотеки, где-то около трех-четырех тысяч книг, составляли книги не на русском, а на полудюжине других языков, поэтому мне крайне сложно было определить основные пристрастия моего любимого. И если на английском языке я могла разобрать практически все, то на других… Потому что некоторых авторов, а также и названия я не знала и не могла даже прочесть, к своему стыду.
Нижние полки шкафа, рассчитанные на большие книги, были заполнены альбомами, книгами и даже старинными фолиантами, посвященными оружию. Так что здесь можно было найти как последние разработки спецслужб, так и рекомендации по разжиганию фитиля пушки восемнадцатого века.
Книги, посвященные войнам, военным баталиям и техническим сторонам ведения боя, были собраны по разделам: Великая Отечественная, Первая мировая, русско-японская, турецкая, война 1812 года, опять турецкая и так далее в обратном порядке. Римские походы до нашей эры и то, как римляне принимали решение воевать и заключали мир, были представлены не только художественной
Целые полки были отведены книгам по географии. Благодаря этому, не выходя из своей берлоги, мы могли попасть в любой уголок мира. Серьезно! Даже любой город в Венесуэле (все-таки другой конец нашего шарика) был представлен своей картой в собрании моего любимого.
Ну и, конечно, борьба. Наверное, любой вид борьбы, по крайней мере для меня, был представлен здесь в современных и старинных книгах. В последних меня часто поражали иллюстрации. Они были такого высокого качества, что есть подозрение, что их рисовали очень-очень известные художники своего времени. И, признаюсь честно, рассматривать их было намного интересней, чем современные фотографии.
Для Ниро библиотека значит намного больше, чем даже для меня. Объясню почему. Я, как и многие простые люди, имела библиотеку в доме с детства. Сначала родители собирали кое-какие книги, затем моя детская библиотека, которую я сама начала пополнять по мере взросления, что и делаю до сих пор.
Мой ненаглядный не мог иметь библиотеку с детства по известным причинам, потому что рос он не дома и не с родителями. Дальше, когда учился в разведшколе и работал на любимую страну, он вообще ничего не имел своего, кроме личного номера в ГРУ… или КГБ? — я все время путаю их функции…
У Джеймса Бонда был личный номер 007 — это всем известно. Интересно, а какой номер был у моего любимого?.. Или спецкличка? Надо как-нибудь попробовать выспросить у него…
Да, так я о библиотеке. Читать мой человечище любил, и первое, что он стал делать, живя еще в коммуналке, когда узнал о наследстве и прорабатывал его перевод в Москву, — это собирать библиотеку. И как он мне признался, сначала стал искать книги, которые он читал, когда учился и во время работы. Как правило, это были редкие книги, можно сказать раритеты, в своих областях. Но ведь и томика Чехова у Ниро не было никогда своего. Так что и с этой стороны Ниро начал работать над своей библиотекой. Вот как складывалась сокровищница человеческой мысли в подборе моего любимого.
К шести Часам вечера, потный и голодный, Ниро заканчивал утрамбовывать третий шкаф в библиотеке. Еще три ждали своей очереди пустые. Гора книг, завалившая библиотеку, при этом, казалось, не убывала. И если утром водружение книг в ореховое хранилище сопровождалось ласковым похлопыванием по ним, протиранием тряпочкой и время от времени перелистыванием, то теперь они паковались с некоторым нескрываемым озлоблением. Решив, что это надо срочно прекратить, и понимая, что еще три голодных часа я не выдержу, я предложила моему драгоценному пообедать. (Первоначально предполагалось, что все книги будут упакованы до обеда и что после этого мы спокойно переоденемся, вкусно поедим и проведем вечер в уютных разговорах.)
Видя невозможность этого и зная упрямство моего любимого, который ни за что не пойдет на кухню до того, как не кончит упаковывать книги, я взяла инициативу в свои руки. И пожалуй, только благодаря этому мы не пали голодной смертью на книжном поле боя. Только к двумя часам ночи нам удалось закончить распихивать книжки по «крошечным шкафчикам» Ниро и отделить зерна от плевел. Оставшиеся семьсот с лишним книг, которые были признаны менее интересными, были упакованы в картонные коробки и обклеены скотчем. Сжигать такое количество книг было, очевидно, бессмысленно. Поэтому Ниро сказал, что он их как-нибудь отвезет и подарит какой-нибудь библиотеке.