Убийство к чаю
Шрифт:
– Передать не могу, до чего меня утомили вы с вашими опасными для общества псами, миссис Пакс! В последний раз прошу вас предпринять что-нибудь против этого тявканья, или мне придётся позаботиться об этом самостоятельно! – Её голос прорезал воздух, как хирургический скальпель – масло.
– Сказать, куда вам стоит отправиться? – фыркнула Дороти не очень-то женственно. При этом она сдула седую прядь волос с лица. – Бренчание ваших учеников тоже не доставляет особенной радости!
Я охотно заткнула бы уши. Невыносимо, когда люди кричат друг на друга. Ведь обо всём можно договориться мирно. Как я считаю.
– Ваши собаки кусаются? –
– Кусаются – это неправильное слово. Это кровожадные твари! – злобно заявила Рубиния и отбросила волосы за спину.
У Дороти пропал дар речи. Она раскрыла рот и послала мне взгляд, полный мольбы о помощи. Но вместо того чтобы сказать, что это неправда, что хоть собаки и шумные, зато очень милые, и всё дело в самой Рубинии Редклифф, которая их не выносит, я просто опустила глаза. Знаю, это было трусливо, но ведь я и не самая храбрая девочка на свете. А в моей учительнице музыки скрывалось что-то такое, из-за чего в её присутствии я становилась крошечной мышкой, сидящей перед могущественным львом.
– Если это так, миссис Пакс, я больше не стану привозить вам почту. С завтрашнего дня забирайте её, пожалуйста, в почтовом офисе сами! – сообщил почтальон деловым тоном. Он вытащил несколько конвертов из большой чёрной сумки и протянул их обеим спорщицам. – Хорошего дня!
Качая головой, он забрался в свой фургон и подребезжал на следующую улочку.
– И чего ты ждёшь? – фыркнула Рубиния Редклифф в мою сторону. Она прижала указательный палец к моей спине и толкнула сквозь садовую арку на узкую дорожку, посыпанную гравием, окаймлённую розовыми кустами и гортензиями. Дорожка вела к её двери. – Иди. Играй гаммы, – пробормотала она рассеянно, просматривая на ходу почту.
Я кивнула.
Дом Рубинии меньше всего похож на типичный английский коттедж. Уют? Ничего подобного! Здесь всё было современным, деловым, функциональным, серым или белым. Именно поэтому мне тут же бросились в глаза кричаще пёстрые предметы на кухонной стойке. Большое яркое керамическое блюдо, в котором лежали три деревянных слона, покрытые цветными стразами, и статуэтка Будды, выкрашенная в золотой цвет. Рядом обнаружилась открытая книга, обитая красной кожей. Она лежала страницами вниз, будто миссис Редклифф только что закончила читать. Между страниц торчали старые фотографии, карты и рисунки. Я не выдержала. Я взяла книгу в руки и осторожно перевернула.
За моей спиной стукнула входная дверь. В коридоре раздались шаги. Потом – звук рвущейся бумаги, наверное, конверта. Я бросила взгляд через плечо. Рубинию Редклифф не было видно. Не могу точно сказать, почему вдруг решила сунуть нос в эту книгу. Ведь вообще-то личная жизнь для меня – святое, и то, что это не просто книга, а очень личный дневник, тут же подсказывал небрежный почерк на пожелтевшей и покрытой пятнами бумаге.
Таиланд – прекраснейшая страна на всём белом свете, а этот остров невероятен! —
прочитала я.
Такое спокойствие. Такая свобода. Такая первозданность.
Пальмы, мангровые леса, яркие краски, кристально чистое море, белый, нетронутый пляж.
Я наткнулась на несколько родственных душ. Люди, которые так же, как и я хотели вырваться из чопорного мещанского существования. Они построили здесь, вдали от больших городов, простую жизнь в единении с природой. И свой мир они находят в учении Будды.
Они живут в простых деревянных хижинах, построенных
Я внимательнее посмотрела на дневник. Солнце, солёная вода и ветер продубили красную обложку, сделав её ломкой. Я осторожно открыла первую страницу:
Там, где следом за шестёркой стояло какое-то число, теперь осталось только размытое чернильное пятно.
Баттерфляй Редклифф? Мама Рубинии Редклифф?
Я быстро пролистала дневник и остановилась на одной из записей.
О боже, я люблю его, я люблю его, я люблю его!!!
Я без понятия, откуда он, кто он, что он делал до прибытия в Таиланд… и мне всё равно! Он такой шикарный! Мы единое целое, мы принадлежим друг другу. Здесь никто не спрашивает, откуда ты или куда собираешься. Имена, личные данные – всё это пустой звук. Здесь все становятся теми, кто они на самом деле. А Гарри просто потрясающий!!!
– Что он себе позволяет! Вот ведь фрукт! – фыркнула Рубиния неожиданно близко. – Он у меня ещё попляшет!
Я мгновенно положила дневник на место. Как раз вовремя. Потому что именно в этот миг учительница музыки ворвалась в гостиную, как ураган.
– Почему я не слышу гаммы? – резко спросила она, подходя ко мне с письмом в руке и забирая со стола свой телефон.
– Я… я…
– Ты рассматриваешь старый хлам моей матери, – сказала она и чуть опустила письмо, которое держала в руке. – Ужасная безвкусица, но она его берегла. В молодости мать была хиппи, уехала в Таиланд, чтобы расширить свой дух и найти себя, или из-за какой-то ерунды в этом роде. Тогда многие так делали. Пару недель назад она умерла в доме престарелых, и мне пришлось прибраться в её комнатах. Вообще всему этому хламу место в мусорке.
Она пожала плечами.
Я в ужасе смотрела на Рубинию. Её мама умерла. Она не упомянула об этом ни словом, и по ней ничего не было заметно… Мне на ум пришло только два слова: снежная королева!
– Я как раз хотела это сделать, – пробормотала она, ища какой-то из сохранённых телефонов в своём сотовом. – Дурацкая сентиментальность! Ну ладно, её дневник я могу хотя бы прочитать, прежде чем выбросить. Но там всё равно только романтический бред и нереалистичные девичьи идеи по изменению мира.
Значит, Баттерфляй Редклифф, по уши влюбившаяся в Таиланде, действительно была её матерью. Я незаметно покосилась на дневник. Я не хотела играть гаммы, я хотела узнать, что было дальше с великой любовью Баттерфляй.
Тут я должна кое-что объяснить. Я обожаю любовные романы!!! Так же, как моя бабушка заглатывает детективы, я взахлёб читаю все книги и смотрю все фильмы, где есть что-то про любовь. Но чтобы уж сразу всё разъяснить… Мне нравятся только истории со счастливым концом! Оба должны заполучить друг друга и быть счастливы до конца своих дней. Так я себе представляю правильную любовную историю. Поэтому я всегда сначала читаю последние страницы. Я просто таю, когда влюблённые наконец оказываются вместе. Есть ли что-нибудь лучше? Ах! А с тех пор, как в моей жизни появился Финн… ну да… Это сейчас, наверное, поймёт каждый… С тех пор в моих фантазиях у главных героев, конечно, наши с ним лица. Смогу ли я когда-нибудь написать что-нибудь настолько невероятно романтичное о Финне и себе, как Баттерфляй о них с Гарри?