Убийство Кирова. Политические и уголовные преступления в 30-х годах
Шрифт:
Следует отметить и еще одно обстоятельство. На третий день после убийства, 4 декабря 1934 года, в «Ленинградской правде» было напечатано следующее сообщение:
«В НКВД — За халатное отношение к своим обязанностям по охране государственной безопасности в Ленинграде Народным Комиссаром внутренних дел смещены со своих должностей и преданы суду: начальник Управления НКВД по Ленинградской области Медведь Ф. Д., заместитель начальника Управления — Фомин Ф. Т. и ответственные работники: Горин А. С, Лобов Н. М., Янишевский Д. Ю., Петров Г. А., Пальцевич М. С. [47] и Мосевич А. А.
Временно исполнение обязанностей начальника Управления НКВД по Ленинградской области поручено заместителю
47
В последующих документах фигурирует фамилия Бальцевич М. К. вместо Пальцевич М. С, что соответствует действительности; видимо, в спешке была допущена опечатка.
Когда мы ознакомились с этим сообщением, нас удивило отсутствие фамилии первого заместителя, ведавшего внутренними вопросами, — И. В. Запорожца. Тем более это непонятно, если учесть, что другой заместитель, ведавший пограничной охраной, Ф. Т. Фомин, подвергнут наказанию.
Впоследствии разъяснялось, что, возможно, фамилия И. В. Запорожца не названа потому, что в дни, предшествовавшие убийству, и в первые дни декабря И. В. Запорожец находился в отлучке и в Ленинграде не был. Это обстоятельство вряд ли могло служить объяснением.
Недавно от Л. А. Ольберта, находящегося в родстве с женой бывшего сотрудника НКВД А. С. Горина (Лундина), и от А. К. Вихрова мне стало известно, что вернувшийся из заключения Ф. Т. Фомин подтверждает, что И. В. Запорожец в описываемые дни был не в отпуске, а находился пять дней в отлучке, без ведома Ф. Д. Медведя.
Странность выгораживания властями И. В. Запорожца симптоматична. Забегая вперед, приведем и опубликованную в газетах уже 17 декабря 1934 года информацию о пленуме Ленинградского областного и городского комитетов партии:
«16 декабря 1934 г. закрылся объединенный пленум Ленинградского областного и городского комитетов ВКП(б). В заседании от 16 декабря пленум обсудил опрос о практических мероприятиях в связи с отменой карточной системы на хлеб и некоторые другие продукты.
Пленум кооптировал в состав областкома ВКП(б) и избрал членом бюро областкома ВКП(б) тов. Ваковского, начальника Управления НКВД по городу и Ленинградской области.
Решением пленума выведены из состава областного комитета ВКП(б) и бюро областкома бывший начальник управления НКВД по городу Ленинграду и Ленинградской области Ф. Д. Медведь и выведен из состава городского комитета его заместитель Фомин Ф. Т.»
А о Запорожце опять ничего, а он ведь входил также в состав областного комитета партии. Почему его вновь обошли?
Потом, конечно, и Запорожец был арестован. 23 января 1935 года приговорен к десяти годам заключения в концлагерях. Судьба его, как и других, много знавших, известна. Жена его — Вера Запорожец, ранее работавшая на технической работе в Государственном оптическом институте, побывав в лагерях, осталась живой.
На XXII съезде в заключительном слове по Отчетному докладу ЦК первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущев, говоря о загадочности убийства С, М. Кирова, сказал:
«Весьма странным является и такой факт, Когда начальника охраны Кирова везли на допрос, а его должны были допрашивать Сталин, Молотов и Ворошилов, то по дороге, как рассказал потом шофер этой машины, была умышленно сделана авария теми, кто должен был доставить начальника охраны на допрос. Они объявили, что начальник охраны погиб в результате аварии, хотя на самом деле он оказался убитым сопровождавшими его лицами.
Таким путем был убит человек, который охранял Кирова. Затем расстреляли тех, кто его убил. Это, видимо, не случайность, это продуманное преступление. Кто это мог сделать? Сейчас ведется тщательное изучение обстоятельств этого сложного дела.
Оказалось, что жив шофер, который вел машину, доставлявшую начальника охраны С. М. Кирова на допрос. Он рассказал, что, когда ехали на допрос, рядом с ним в кабине сидел работник НКВД. Машина была грузовая. (Конечно, очень странно, почему именно на грузовой
Шофер рассказал далее. Когда они ехали по улице, сидевший рядом с ним человек вдруг вырвал у него руль и направил машину прямо на дом. Шофер выхватил руль из его рук и выправил машину, и она лишь бортом ударилась о стену здания. Потом ему сказали, что во время этой аварии погиб начальник охраны Кирова.
Почему он погиб, а никто из сопровождавших его лиц не пострадал? Почему позднее оба эти работника НКВД, сопровождавшие начальника охраны Кирова, сами оказались расстрелянными? Значит, кому-то надо было сделать так, чтобы они были уничтожены, чтобы замести всякие следы.
Много, очень много еще не выясненных обстоятельств этого и других подобных дел» [48] .
48
XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчет. Том II. М., 1962. С. 583–584.
Что я знаю и помню по этому эпизоду? Прежде всего несколько уточнений к сказанному Н. С. Хрущевым. а) Человек, погибший при «аварии», не начальник охраны Кирова, а рядовой, сопровождающий, приставленный к Кирову сотрудник отдела охраны Борисов, биографические данные которого мне неизвестны, а свои впечатления о нем изложу ниже. Начальниками охраны были Буковский и Губин. б) Везли Борисова 2 декабря в Смольный из Большого дома на Литейном не на допрос к Сталину. Сталин и приехавшие с ним вели не допрос, а опрос (ознакомление) всех главных участников события. в) Из Москвы со Сталиным приехал и А. А. Жданов, о чем умолчал почему-то Н. С. Хрущев.
Впоследствии, в процессе работы Комиссии ЦК партии по расследованию убийства С. М. Кирова (1960–1962 годы), меня несколько раз вызывали в Москву. И вот однажды (до XXII съезда, конечно) в коридоре парткомиссии, где каждый из приглашенных ждал своего вызова в кабинет для разговора с приехавшими сотрудниками ЦК, я видел упоминаемого Н. С. Хрущевым шофера. Из краткого разговора с ним мне удалось узнать только то, что он и есть тот самый шофер. Фамилию его не запомнил, но по звучанию она может принадлежать жителю Прибалтики. Шоферу было в то время лет 55–60, он сидел, взволнованный вызовом и заметно расстроенный, нервничал. Никогда ранее или позднее я его не встречал и ничего больше о нем не знаю.
Борисова же, сопровождавшего Кирова агента, я немного знал, перекидывался фразами во время встреч. Чаще всего это происходило так. Вход в кабинет Кирова был через приемную, где работал управделами (заведующий общим отделом) Николай Федорович Свешников. Иногда, приехав на заседание или по вызову, ждешь в этой приемной и невольно принимаешь участие в беседах Н. Ф. Свешникова с сидящим обычно возле окна Борисовым, просматривающим газету. Не зная биографических данных Борисова, могу все же отметить, что ему в те годы было лет около 50, худощав, небольшие усики, рост средний, одет в гражданский костюм темно-синего цвета. Вид степенный, неразговорчив. Мы иногда, говоря между собой, удивлялись, как такой, сугубо штатский, пожилой человек приставлен к охране С. М. Кирова. Правда, в поездках Сергея Мироновича сопровождали другие, чаще всего Буковский или Губин.
Киров тяготился наличием охраны, порой нервничал, поговаривал и так, «что и до революции за ним ходили порядком надоевшие тени, и теперь». Были случаи, когда Киров исчезал из-под присмотра. Как-то часов в 11 я заезжал в Смольный к И. Ф. Кодацкому. В приемной — большое волнение, секретарь Кодацкого Семенов прикован к телефону. Оказывается, машина подошла к квартире Кирова, а он уже ушел из дому. Дело было зимой. В НКВД потерялся след Кирова, а он, как подневольный, вырвался на свободу, пошел пешком до Невы, спустился на лед, прошел на другой берег и там только был обнаружен растерявшимся Борисовым.