Убийство на Аппиевой дороге
Шрифт:
– Я передам, Цезарь.
По зову секретаря появился всё тот же телохранитель, чтобы проводить нас.
– Позвать потом остальных, Цезарь? – спросил он.
– Кого остальных?
– Цицерона с помощником. Они ждут во дворе. Цицерон говорит, что прибыл по делу чрезвычайной важности.
Цицерон сплёл кончики пальцев, изучая карту Галлии.
– Нет, не сейчас. Я хочу закончить диктовку главы. Потом я буду обедать. Возможно, после обеда у меня найдётся время принять Марка Туллия Цицерона.
Телохранитель вывел
Глава 26
Обедали мы с Метоном в большой палатке вместе с множеством солдат. При других обстоятельствах я счёл бы еду едва съедобной, а общество – едва терпимым; теперь же, после сорока дней в душной яме, на хлебе и воде и с единственным сотрапезником в лице Эко, простая, грубая пища казалась мне амброзией, а громкая, щедро пересыпанная скабрезностями речь сотрапезников звучала в ушах сладчайшей музыкой.
В разгар беседы за столом прозвучало имя Марка Антония. Заметив, как мы с Эко насторожились, Метон спросил.
– Вы его знаете? Ах, да; я же сам познакомил вас, когда вы приезжали ко мне в прошлом году. Здесь, в Равенне.
– Да, верно.
– А он заметно раздобрел, - заметил один из солдат. – Видать, климат Рима пошёл ему на пользу.
– Уж казалось бы, Рим в эти дни опасное местечко, - произнёс другой.
– Ну, Антоний наверняка упражнялся каждый день, чтобы не потерять форму.
– Ещё как упражнялся - в доме Фульвии!
Раздался взрыв хохота.
Я обернулся к Метону.
– А он что, здесь?
– Да, на днях приехал – доложить Цезарю, что делается в Риме. Завтра едет обратно. А что?
– Ничего, просто так. – Видя, что мой ответ Метона не удовлетворил, а жестом показал, что нам лучше выйти наружу, где нас не услышат.
– Так что же, папа? – спросил Метон, когда мы шагали втроём между рядами палаток.
– Вчера, когда я рассказывал тебе о нашем расследовании, я забыл сказать про Марка Антония.
– Он-то тут причём?
– Может, и ни причём; только в прошлом году он пытался убить Клодия. Гнался за ним с мечом через всё Марсово поле. Клодий удирал, как заяц от охотничьей своры. Спрятался на каком-то складе на берегу Тибра, забился под лестницу, сидел там, ни жив, ни мёртв.
– А, вот ты о чём! – расхохотался Метон.
– Ты что, слышал об этом?
– Да все слышали. Антоний любит рассказывать эту историю; особенно когда выпьет лишку. Всегда говорит при этом, что и не собирался убивать Клодия. Просто хотел узнать, какой из него выйдет евнух.
– А что они вдруг сцепились?
– Ну, на ножах-то они были давно – с тех самых пор, как влюбились оба в одну и ту же женщину. Кто их знает,
– Метон! – возмущённо воскликнул Эко.
– И Антоний схватился за меч. Но с чего вдруг вытаскивать на свет эту историю, если Клодий отделался лёгким испугом?
Вчера я не стал рассказывать Метону о разговоре с Фульвией, потому что полагал, что разговор этот никак не связан и нашими злоключениями.
– Фульвия попросила меня выяснить, не замешан ли часом Антоний в убийстве её мужа.
– Но ведь он один из тех, кто ратует за привлечение Милона к суду.
– Это ещё ничего не доказывает.
– А разве ты нашёл хоть одно доказательство, что он соучастник?
Прежде чем ответить, я хорошо подумал.
– Ни один из видевших убийство и то, что случилось потом, ничего не говорил о Марке Антонии.
– Вот видишь. Значит, Антоний ни причём.
– Возможно.
– В конце концов, папа. Антоний храбрый солдат и мой добрый друг. Я не намерен спокойно слушать, как его называют убийцей.
– Никто его пока убийцей не называл.
– Но ты считаешь, что он вполне может им быть.
Как это сказал обо мне Цицерон? «Осторожничающий, собирающий доказательства по крохам, избегающий любых утверждений, пока все доказательства не будут у него на руках». Будем оправдывать репутацию.
– Спроси меня сейчас Фульвия, я не смогу с полной уверенностью утверждать, что доказал обратное.
– А давай спросим у него самого.
– Что?
– У него спросим.
– Вот так вот просто возьмём и спросим?
– Ну да. А что тут такого? Антоний не простак; но скрытным его никак не назовёшь. Он прямодушный, хитрить и скрытничать не умеет совершенно. Душа нараспашку. Пошли.
– Куда?
– К Антонию, куда же ещё. Он на вилле живёт. Вход с той стороны.
И не медля больше, Метон направился к вилле.
– Но, Метон, это же чистой воды безумие! – тщетно взывал я, следуя за ним вместе с Эко. – Что, по-твоему, я должен ему сказать? «Здравствуй, Антоний. Помнишь меня? Я отец Метона. И кстати, раз уж мы свиделись: не приложил ли ты часом руку к убийству Публия Клодия?»
– Ну, я думаю, ты не столь прямолинеен.
– А если он надумает выхватить меч и устроит нам хорошую пробежку, не хуже, чем Клодию тогда на Марсовом поле?
– Ты же слышал, что болтали в палатке: Антоний малость потяжелел от всех этих званых обедов в Риме. Так что, вполне возможно, он тебя и не догонит. Вот мы и пришли.
Здесь тоже у входа стоял охранник. Я уповал на то, что Антоний окажется слишком занят и не сможет нас принять; но, заслышав голос Метона, помощник Цезаря тотчас высунул голову из-за занавесей.