Убийство на дуэли
Шрифт:
Кормилица, безвольно кивнув, утерла красный от слез нос и полезла к Соне. Долинский пошел к дому и вскоре скрылся за дверью.
– Боже мой, где же Бушкова носит, – ругалась я про себя.
– Все, надо идти.
Я выбралась из-за пристройки и сломя голову побежала к стоящей посреди двора карете. Когда я открыла дверцу, испуганная Феклуша тут же отпрянула в дальний угол. Соня лежала на сиденье с мокрым платком на лбу.
Только сейчас, проследив за взглядом испуганной служанки, я заметила, что до сих пор в руке у меня находится
Как только я сделала этот жест, кормилица мгновенно успокоилась и, наконец, смогла говорить.
– Б-барыня, вы ли это? – Феклуша не могла поверить собственным глазам.
– Как видишь, – откликнулась я. – Узнала меня, чертова баба? Куда вы собрались Софью Федоровну везти? Говори быстро.
Мой грозный тон еще больше напугал и без того обезумевшую от страха старуху. Лицо ее сморщилось, а из глаз полились крупные слезы.
– Барыня, не виновата я, – запричитала она. – Это все молодой барин. Он заставил. Не поедешь, говорит, убью, а тушу твою в реку брошу, рыбам на съедение.
– Никто тебя не винит, – проговорила я. – Ответь мне лучше, куда вы Софью Федоровну везти хотели?
– Не знаю. Барин на Сонечке жениться хотел. Она не соглашалась. Тогда он велел напоить ее зельем каким-то. Он сам мне его вручил. Я повиновалась, голубушку мою напоила, та и уснула. А барин собрался в дорогу и меня с собой потащил. Господи, что же это деется-то, – снова заплакала кормилица.
И тут раздался выстрел. Звук доносился из дома.
– Сиди тут, и чтобы носу никуда не показывала. Поняла? Да барыню береги, – приказала я крестьянке, на что та мелко закивала головой.
Я опрометью кинулась в дом, держа пистолет наготове. В коридоре было пусто. Я осторожно продвигалась вдоль стен. Гостиная и столовая тоже оказались безлюдными. На первом этаже оставался только кабинет. Я крадучись приблизилась к двери. Не успела я взяться за ручку, как дверь с грохотом открылась, да так резко, что я отпрыгнула в сторону. Мне под ноги выкатились, сплетясь руками и ногами, Бушков и Долинский. Правое плечо Алексея Долинского было окровавлено.
Враги катались по земле, пытаясь ударить друг друга как можно сильнее. Несколько безумных секунд я стояла столбом в оцепенении и не могла ничего предпринять. Потом я увидела, что Долинский пытается выбить из руки Бушкова пистолет.
Стрелять в Долинского я не могла, так как ненароком могла попасть в Артемия Валерьевича. Тогда я кинулась в кабинет и, схватив со стола тяжелую вазу, бросилась обратно на поле битвы. И как раз вовремя, так как огромный, по сравнению с Бушковым, Долинский уже начинал одолевать своего врага. Убийца насел на князя и пытался задушить его.
Я подняла вазу и, размахнувшись, со всей силы опустила ее на голову Долинского. Раздался слабый вскрик, и убийца, обмякнув, всем телом навалился на Бушкова.
– Артемий Валерьевич, как вы? –
– Ну и здоров же этот мерзавец, – донесся до меня из-под бесчувственного тела Долинского голос Бушкова.
Я помогла князю скинуть с себя поверженого врага. Долинский раскинулся на полу с распростертыми в стороны руками.
Когда я наклонилась к нему, то мне почудилось, что Долинский не дышит. Я испугалась не на шутку.
– Господи, неужели я его убила? – в отчаянии всплеснула я руками.
Бушков пощупал пульс раненого, затем выпрямился и улыбнулся мне.
– Не волнуйтесь, Катерина Алексеевна, такого, как он, так просто не убьешь. Он просто потерял сознание. А пока он не может сопротивляться, я думаю, мы должны его связать, – предложил князь.
Я опрометью кинулась на кухню, где в маленьком пристроенном чулане хранились бечевки и прочая утварь. Выбрав одну из самых крепких веревок, я схватила ее и побежала обратно, надеясь, что Долинский еще не успел прийти в себя.
Опасения мои оказались напрасными, и уже через минуту убийца не представлял для нас никакой опасности, так как был связан по рукам и ногам.
– Что с Соней? – обратился ко мне Бушков.
– Она в карете без сознания. Долинский напоил ее чем-то, и она уснула, – доложила я.
– Господи, что же он сделал? – С беспокойством проговорил Бушков.
– Не волнуйтесь, – постаралась я упокоить князя. – Думаю, ничего страшного. Феклуша тоже там вместе с Софьей Федоровной.
– Я пойду за Соней, а вы ждите меня здесь, – с этими словами Артемий Валерьевич двинулся к двери и скрылся за ней.
Я осталась ждать. Однако стоять посреди пустого коридора и смотреть на бесчувственного убийцу, лежащего у моих ног, мне вовсе не нравилось, и я решила перетащить его в кабинет. Я наклонилась, схватила Долинского за ноги и потащила в комнату. За таким не совсем нормальным для дамы моего круга занятием и застал меня Артемий Валерьевич. Он вошел в дом, держа на руках Софью Федоровну. Вслед за ним мельтешила и Феклуша.
– Что вы делаете, Катерина Алексеевна? – удивился Бушков, окидывая меня изумленным взглядом. – Куда вы его тащите?
– В кабинет, – невозмутимо отвечала я. – Не будем же мы допрашивать его в коридоре.
Я втащила, наконец, Долинского в комнату и положила его прямо на полу. Бушков расположил свою спящую возлюбленную, которую нес, на большом кресле.
К счастью, я не причинила Долинскому серьезного вреда, по всей видимости, удар был не сильным. Через несколько минут убийца начал приходить в себя. Медленно открыв глаза, Алексей, видимо, хотел поднять руку, но это проделать не получилось, руки сковывали крепкие узлы веревки. Долинский медленно обвел кабинет непонимающим взглядом. Однако лицо его мгновенно приняло злобное выражение, как только он увидел сидящих перед ним на стульях меня и Артемия Валерьевича.