Убийство на острове Фёр

Йоханнсен Анна

— Убили? — переспросила Ева Брааш, широко раскрыв глаза. — Вы хотите сказать, что Марию…

— Да, мы предполагаем, что ее убили.

Они попросили Еву поговорить с ними во время перемены и теперь уже несколько минут сидели в пустом классе.

— Но кто… — Ева замялась.

— Мы слышали, что Мария ходила в театральный кружок, которым вы руководите.

— Да, верно. Но нескольких недель назад она ушла из кружка. Это важно?

— Почему Мария ушла из кружка? — спросила Лена, пропустив

вопрос мимо ушей.

— Она решила сделать перерыв. В конце концов, кружки — дело добровольное. Если у ребенка по каким-либо причинам нет времени или сил, чтобы в него ходить, то нам остается это только принять.

— Значит, вы не спрашивали Марию о причинах?

— Наверняка спрашивала. Может, ее родители были против. Не помню.

— Вы говорили, что вы с Марией обсуждали религию вне занятий, — сказала Лена. — Где вы встречались?

— Здесь, в школе. К чему вы клоните?

— Ответьте, пожалуйста, на вопрос, — вмешался Йохан.

Ева бросила на него возмущенный взгляд, но ответила:

— В классе, когда остальные ученики уходили на перемену. Иногда на школьном дворе. Может, даже в учительской.

— Мария рассказывала вам о проблемах в семье? — спокойным голосом спросила Лена.

— Да.

— А об издевательствах одноклассников?

Ева нерешительно кивнула.

— Некоторые мальчики ее особенно не любили. — Она на мгновение прикрыла глаза и вздохнула. — Мария была симпатичной. Она бы выросла в настоящую красавицу, это уже сейчас было видно. И она была довольно зрелой для своего возраста. Первое пробуждает желание, второе бросает вызов, особенно мальчикам. В психологическом развитии большинство мальчиков отстают от своих ровесниц, хоть и не хотят этого признавать. Отсюда демонстративная «крутизна». Думаю, это можно списать на возраст.

— «Настоящая красавица». Так еще никто не говорил, — заметила Лена.

— Вы же видели Марию на фотографиях? А жизни она была еще более… Говорят, что красивым людям легче живется, но это верно лишь отчасти. Мария не пользовалась своей внешностью. Напротив. Она вела себя как самая обычная девочка.

Лена заметила, как изменился голос Евы, когда она заговорила о Марии — стал мягче, спокойнее, нежнее.

— Хотите сказать, она была не обычной девочкой?

Ева оторопело уставилась на Лену.

— Я этого не говорила. Мария была взрослее, серьезнее других девочек в классе, не говоря уже о мальчиках. Но в остальном…

— Она верила в Бога? — поинтересовалась Лена.

Ева на мгновение растерялась, но потом взяла себя в руки:

— Трудно ответить на такой общий вопрос. В Бога можно верить по-разному.

Она замолчала, закрыла глаза, потом подняла взгляд, и Лена поняла, как непросто дается ей этот разговор.

— Да, думаю, Мария была верующей. Это усугубляло ее конфликт с отцом и матерью. Обычно подростки рефлекторно отрицают образ жизни родителей и не пытаются их понять. Мария была другой, она не осуждала своих родителей,

не хотела, чтобы они отреклись от своей веры. Она пыталась их понять, что необычно в ее возрасте. Я бы даже сказала, очень необычно, учитывая радикальность их веры.

— Значит, Мария относилась к родителям с пониманием? — уточнила Лена.

Ева невидяще уставилась в окно. Через несколько секунд она вздрогнула крупной дрожью и выпрямилась, медленно переводя взгляд с Лену на Йохана и обратно.

— Это все, что я знаю, — сказала она и встала. — Простите, но у меня дела. Если у вас больше нет вопросов…

— В каких отношениях вы состояли с Марией Логенер? — спросил Йохан, глядя на Еву в упор.

Та медленно села обратно.

— Вчера вы уже задавали этот вопрос.

— Вчера мы спрашивали, были ли вы близки.

— Разве это не одно и то же? Мария была моей ученицей, я — ее учительницей. Правда, в последнее время я уделяла ей больше внимания, чем остальным ученикам.

— Где вы были в ночь со вторника на среду? — Йохан старался говорить как можно непринужденнее.

Поначалу Ева никак не отреагировала, словно не поняла его или не услышала. Йохан начал было повторять свой вопрос, но Ева подняла руку, жестом останавливая его.

— Ночью? Спала.

— Одна? — уточнил Йохан.

— Я живу одна.

— Это не ответ на мой вопрос.

Тихо вздохнув, Ева сказала:

— В ночь со вторника на среду в моей квартире, кроме меня, никого не было. Ни вечером, ни ночью, ни утром. Такой ответ вас устроит?

Йохан что-то записал, потом оторвал взгляд от блокнота:

— Более чем. У вас квартира на Фёре?

— Да. Она находится по адресу улица Розенштрассе, дом шесть, и включает в себя две комнаты, кухню и ванную. Общая площадь квартиры шестьдесят четыре квадратных метра, плачу я за все про все восемьсот тридцать евро.

У Лены вырвался смешок, но не успела она ничего сказать, как Йохан задал следующий вопрос:

— Мария когда-нибудь была у вас в квартире?

Ева не торопилась с ответом.

— Да, один раз, — наконец произнесла она. — Я ее не приглашала. Она просто пришла и захотела поговорить. Конечно же, я ее впустила.

— Когда это было?

— Точно не помню. Думаю, месяца полтора-два назад.

— О чем именно вы говорили?

— О том же, о чем обычно. О проблемах с родителями и одноклассниками.

— Как долго она пробыла у вас?

— Точно не знаю. Может, час или около того. Мы сидели на кухне, пили чай.

— Вы можете назвать конкретную причину, по которой Мария пришла к вам домой? Судя по вашим словам, обычно вы не общаетесь с учениками за пределами школы.

— Да, не общаюсь. Не понимаю, в чем вы пытаетесь меня обвинить, — сказала Ева, слегка повысив голос. Было видно, что она возмущена.

— Я ни в чем не пытаюсь вас обвинить, — невозмутимо парировал Йохан. — Так вы можете назвать конкретную причину?