Убийство на острове Мюстик
Шрифт:
Последний час Найл ждет, когда его начальник в Сент-Винсенте пришлет по электронной почте ордер на обыск яхты, все еще стоящей на горизонте Британния-Бэй. Пока документ не пришел, он снова просматривает информацию по судну. «Морская греза» была построена в Монте-Карло. Длиной шестьдесят метров, элит-класса, для выхода в океанические воды, с огромным топливным баком, что исключает частые подходы к берегу для дозаправки. Ее продали два года назад за тридцать миллионов долларов, зарегистрирована на компанию с ограниченной ответственностью под названием «Морская греза», имеющую право вести коммерческую деятельность в Южной Америке, но отсутствующую в интернете. Детектив уже проверил разрешения на скоростные
Бамбуковая церковь стоит на равнине в центре Мюстика, рядом с аэропортом. Когда она появляется в поле зрения, в Найле поднимается зависть к пастору – уж больно хорошее у него рабочее место. Здание стоит в тени слоновьего дерева, фотографии которого есть во всех путеводителях. Этому баобабу, должно быть, сотни лет; массивный ствол кренится на одну сторону. У него серая и рыхлая от возраста кора; длинная ветка склонилась до земли, и создается впечатление, будто слон пьет из бассейна. Найл помнит, как в детстве забирался на это дерево и представлял себя погонщиком, который верхом на слоне едет через джунгли. Все заканчивалось тем, что старый пастор отчитывал его за то, что он в субботу валяет дурака. Церковь представляет собой примитивный навес с крышей из бамбуковых шестов, чтобы уберечь паству, если во время службы начнется ливень. Обстановка включает простой стол, служащий алтарем, и тридцать-сорок деревянных скамеек.
Найл замечает пастора на опушке рядом с церковью. Тот покрывает лаком одну из лавок. Пастор Боакье без черного костюма и белого воротничка, на нем шорты и футболка с рисунком в виде разноцветных пятен. Когда детектив подходит к нему, он явно смущается, словно ему неловко, что его застали за неподобающей работой. Найл не очень хорошо его знает, но они примерно одного возраста, и Соломону доводилось слушать несколько его пылких проповедей, когда он был вынужден сопровождать в церковь отца. Рассказывали, что Боакье приехал сюда полгода назад из Лагоса, что епископ возложил на него миссию покинуть Нигерию и отправиться в далекие земли. У священника экспансивная и угодливая манера общения; кажется, он полон решимости доказать свою полезность.
Пастор Боакье идет к нему с протянутой рукой, словно собирается зазывать его в лоно церкви, но с Найлом это безнадежное дело. Пока что детективу удавалось скрывать свою приверженность атеизму, однако Осия обязательно узнает правду, это лишь вопрос времени.
– Рад видеть вас, Соломон. Вы пришли, чтобы помочь мне приукрасить нашу церковь?
– Боюсь, не сегодня. Мне нужна ваша помощь, отец. Надеюсь, у вас есть минутка.
– Конечно, я в вашем полном распоряжении. – Священник ведет его к стоящей в тени лавке.
– Я ищу Аманду Фортини. Как я понимаю, она недавно приходила сюда, чтобы поговорить с вами…
Пастор быстро кивает.
– Она заходила несколько раз, хотя она и католичка, а церковь баптистская. Аманда просила о духовной поддержке, только я, боюсь, не могу нарушить конфиденциальность…
– Пожалуйста, говорите открыто; ее друзья очень встревожены.
– Могу сказать только то, что у нее были трудности.
– Аманда пропала примерно
– Я очень хочу помочь, но она расстроится, когда узнает, что я обсуждаю ее тайны. – Священнику неловко. – Аманду беспокоили ее отношения с одним мужчиной. Она бросила молодого человека, который был глубоко к ней привязан, потому что ее привлек другой. Она назвала его непредсказуемым, даже опасным. И пыталась найти в себе силы, чтобы перестать видеться с ним.
– Аманда говорила, как его зовут?
– Боюсь, нет. – Священник на мгновение прикрывает глаза, его лицо выражает сожаление.
– Наверное, после Лагоса вам тут тесно…
Пастор Боакье улыбается.
– Все достойны любви Господа, где бы они ни жили. Давайте вместе помолимся за Аманду, попросим, чтобы она целой и невредимой вернулась домой.
Найл на мгновение застывает.
– Я неверующий. Я привожу отца на службу, но сам уже давно в церковь не хожу.
– Для этого есть какие-то причины?
– Я потерял веру в одно мгновение.
– Печально, Соломон… Помните, я всегда здесь, если вам захочется поговорить. – Пастор подается вперед. – Я могу попросить Господа о помощи от вашего имени?
– Как хотите, отец. Мне пора возвращаться к работе.
– Приходите в любое время, если прошлое тяготит вас.
Детектив встает, бросает быстрое «спасибо» и уходит. Причина утраты им веры слишком уродлива, чтобы ее объяснять. Проще искать Аманду Фортини, чем возвращаться в прошлое.
Глава 10
Когда я возвращаюсь в «Райский уголок», кажется, что все вокруг дышит миром. Я уже загнала внутрь сознания мысли о странном поведении своего садовника. Уэсли изображает профессиональную улыбку, когда я объявляю о своем намерении освежиться перед обедом, но прежде я по стационарному телефону звоню на виллу Ротморов. Наверняка есть простое объяснение тому, почему Томми не берет трубку, – ведь найти человека на Мюстике легко. Управляющая «Хлопкового склада» извиняющимся тоном говорит, что молодой человек не был у них уже целую вечность. В последний раз он посещал ресторан с родителями в прошлом месяце, перед тем, как те улетели.
Я собираюсь получать удовольствие от обеда с Филипом, что бы ни случилось дальше. Есть опасения, что пропажа Аманды сильно повлияет на мою жизнь именно тогда, когда я должна сосредоточиться на организации вечеринки для Лили, однако я ненавижу бросать загадки до того, как они решены. Отодвигаю в сторону свою озабоченность, когда поднимаюсь наверх, – мне всегда нравилось накладывать макияж, я чувствую себя актером, готовящимся выйти на сцену; губная помада от «Шанель» – потрясающее средство для поднятия духа. Я удовлетворена результатом: законченный макияж прячет мою тревогу от чужих глаз.
Когда я спускаюсь вниз, Филип уже ждет. Он все еще остается самым очаровательным из моих друзей, даже сейчас. Неудивительно, что к его ногам падают и мужчины, и женщины, и старые, и молодые. Возможно, черная льняная рубашка, серые брюки и пляжные туфли выглядят просто, однако стоят они целое состояние. Гардероб этого человека забит костюмами от Бальмена и итальянскими джемперами из мериносовой шерсти. Он стоит, опершись на балюстраду, и смотрит на море; при виде меня его лицо освещается радостью. Приход актера улучшает и настроение Уэсли: мой дворецкий прибывает со свитой из двух горничных. Он с помпой водружает бутылку шампанского в ведерко со льдом и незаметно пятится. За годы я поняла, почему Уэсли злится; он перфекционист, что включает тщательное планирование, поэтому мельчайшие изменения вызывают у него полноценную панику. А вот Филип, в противоположность ему, абсолютно расслаблен, сидя в кресле.