Убийство на Рождество. Для убийства есть мотив (сборник)
Шрифт:
– Маловероятно, – возразил Николас Блейз. – Уверен, дело не в этом. Они ни в малейшей степени не похожи на сообщников или заговорщиков.
Его слова прозвучали до такой степени искренне, что Мордекай Тремейн не сдержал улыбки:
– Я не настаиваю, что так оно и есть, – лишь предлагаю одно из вероятных объяснений. В последнее время в деревне не появлялись незнакомцы? В подобных случаях это обстоятельство играет существенную роль.
– Надеюсь, вы надо мной не насмехаетесь? – с подозрением осведомился Николас Блейз.
– Я говорю вполне серьезно, Ник. Вы наверняка знаете всех обитателей деревни. В последнее
– Пожалуй, пару незнакомцев видел, – ответил он после продолжительной паузы. – Но в этом нет ничего необычного. Несмотря на скромные размеры, Шербрум – место известное, и туристы нередко сюда заглядывают.
– Но только не в середине зимы, когда все вокруг заметено снегом, – произнес Тремейн. – И приводит их вовсе не бескорыстное желание взглянуть на живописный уголок Старой Англии. Однако вернемся к вашим незнакомцам. О них что-нибудь известно?
В сознании вдруг молнией вспыхнуло внезапное воспоминание. Не дав Блейзу ответить, Тремейн поспешно уточнил:
– Один из них высокий, худой, с темными глазами, а держится так, будто готов в любую минуту броситься в драку. Верно?
Реакция собеседника оказалась более бурной, чем он предполагал. Николас Блейз резко обернулся и воскликнул:
– Да, именно так! Но где вы его видели? Разве вы выходили за ворота?
– Нет, если не считать утренней прогулки с мисс Арден. А этого человека встретил вчера. Искал ваш дом, увидел его на дороге и остановился, чтобы спросить, куда ехать дальше. Он стоял напротив ворот с весьма заинтересованным видом. Отсюда вопрос о появлении таинственных незнакомцев.
– Может, просто смотрел из любопытства? – предположил Блейз. – Дом старинный, очень красивый. Я тоже видел этого человека. Скорее всего, несмотря на внешнюю суровость, он не представляет опасности. Честно говоря, Мордекай, версия о таинственном незнакомце не убеждает. Бенедикт и Джереми не имеют отношения к его появлению – в этом я не сомневаюсь, хотя конкретно ничего не знаю. Более того, не возьмусь утверждать, что проблему не следует искать в Рейнере.
– Разве они с Бенедиктом не близкие друзья?
– Официально так и есть, но иногда возникают сомнения.
– По конкретной причине?
– По одной-единственной конкретной причине. Полагаю, вы видели миссис Тристам?
– Да, познакомились вчера вечером. Потрясающая женщина.
– Чрезвычайно привлекательная особа, – сухо уточнил Блейз. – В том-то и дело. Бенедикт, несомненно, считает именно так. И Рейнер тоже. Понимаете?
– Вполне. Вдовы способны творить чудеса. А джентльмены склонны решать подобные проблемы на рассвете, с пистолетами в руках. Верно?
– В общих чертах. Хотя о пистолетах речь пока не заходила.
– А что думает об этом сама дама?
– Неизвестно, что думает миссис Тристам. – Николас Блейз немного помолчал, словно давая собеседнику время проникнуться мыслью о великолепии зеленоглазой Люси, а потом спросил: – Ну так как же? Возьметесь за дело?
– Позвольте удостовериться, что правильно представляю проблему. Вам кажется, будто Бенедикта Грейма терзает некий тайный страх. Сам он ничего не объясняет, но вы считаете, что причина кроется в Джереми Рейнере.
– Нет, – поспешно возразил Блейз, – так далеко мои рассуждения не заходят. Это лишь интуитивная догадка, инстинкт, если хотите, ни
– Значит, вы никого не подозреваете. Более того, даже не знаете, что именно следует подозревать. Просто чувствуете, что у мистера Грейма возникли серьезные неприятности, которые он не желает обсуждать даже с вами. Вы предлагаете мне заняться этим чрезвычайно туманным делом, однако понятия не имеете, что следует искать и с чего начать!
Николас Блейз мрачно нахмурился.
– Звучит не слишком вдохновляюще, – честно признался он. – Понимаю ваше нежелание впутываться в столь неопределенную историю. Но пусть она не испортит вам Рождество. Давайте забудем все, что я сказал.
– Подождите минутку. С чего вы взяли, что я не желаю впутываться в неопределенную историю?
– То есть вы согласны?
– Разумеется, согласен. Предложение слишком увлекательное, чтобы отказаться.
– Спасибо, Мордекай! – горячо воскликнул Блейз. – Вы сняли с моих плеч тяжелый груз. Если потребуется что-либо разузнать, что-то подсказать или сделать, дайте знать. Сразу все исполню. Вот только одна просьба…
– Знаю, – перебил Тремейн. – Ничего не говорить мистеру Грейму.
– Не хочу, чтобы вы решили, будто я намеренно действую за спиной Бенедикта. Просто не представляю, как он воспримет инициативу. Вдруг подумает, что я шпионю? После всего, что он для меня сделал…
– Разумеется. Ценю вашу позицию.
Если бы расплывчатая, туманная версия, которую пытался представить Николас Блейз, явилась из пустоты, Мордекай Тремейн скорее всего отбросил бы ее как нелепую и объяснил предпраздничной невоздержанностью в еде, однако все сказанное точно совпало с картинами и впечатлениями, запавшими в его память. Образ мужчины и женщины, увлеченных интимной беседой в чайной города Калнфорда; образ худого враждебного человека, стоявшего на дороге возле Шербрум-Хауса; образ Шарлотты Грейм – бледной и нервной, решительно отрицавшей, что ездила в Калнфорд; образ несокрушимо уверенной в себе Люси Тристам, подтверждающей алиби Шарлотты Грейм с видом женщины, которая сознательно лжет и наслаждается этим. Образ серого, угрюмого Джереми Рейнера, рассматривавшего елку, над которой деловито хлопочет Бенедикт Грейм; образ Дени Арден в развевающемся шарфе, с порозовевшими на ветру щеками и затаенным страхом в глазах…
Ни одна из картин сама по себе не имела глубокого смысла и могла получить более-менее разумное объяснение, однако в целом создавалось ощущение надвигающейся драмы. Мордекай Тремейн знал, что дыма без огня не бывает.
Глава 6
Главным событием дня стал приезд Остина Деламера. Его появлению предшествовала пространная телеграмма, где говорилось, что джентльмен не смог отправиться в Шербрум утренним поездом, как намеревался, а потому прибудет позднее, на машине. И действительно, в четыре часа у крыльца остановился большой автомобиль с водителем. В холл с соответствующим антуражу достоинством вкатилась невысокая полная фигура, облаченная в плотное пальто с каракулевым воротником. Остин Деламер поднял руку, приветствуя вышедшего навстречу Бенедикта Грейма. Другой рукой он держал объемистый чемодан, всем своим видом демонстрируя усталость только что оторвавшегося от трудов государственного деятеля.