Убийство на троих

Александрова Наталья Николаевна

– Кстати, вы мне не звонили?

– Звонили, с Андреем разговаривали.

– А до этого?

– Нет, мы пока отношения выясняли…

«Кто же звонил так долго, а потом повесил трубку?»

Ирина вдруг сообразила, что звонил тот самый человек, что принес ее в квартиру и замотал голову полотенцем. Она не сказала подругам про то, что очнулась, когда ее несли по лестнице, и про свои ощущения – зачем все усложнять? Они подумают, что ей почудилось.

– Значит, так. Игорь, или Олег, или Святослав, черт бы его взял, – в сердцах начала Жанна, – залез к тебе в квартиру

после семи часов. И хотел спокойно порыться в книжках, зная, что раньше десяти никто не явится. А ты приперлась в восемь, он и двинул тебя по темечку, чтобы ты его не узнала.

– Но почему у лифта? – возразила Ирина. – Разумнее было бы оглушить меня прямо в квартире, чтобы не тащить на себе. И потом, как он узнал, что это я еду в лифте. Окна квартиры выходят во двор, а парадная – с улицы. И опять-таки, если он вошел в квартиру в восьмом часу, даже в полвосьмого, то до восьми все сделать не успел. Вон в Наташкиной комнате книжки не разобраны.

– У него был сообщник! – вскричала Жанна.

– Час от часу не легче!

«В одном я уверена, – думала Ирина, – что по лестнице нес меня не Олег, а совершенно незнакомый мужчина, Олега я бы узнала по ощущениям».

– Насчет сообщника ты, пожалуй, права. Но если они сразу убежали, то зачем было тащить меня в квартиру? Целый лестничный марш, ведь люди могли заметить. А лифт у нас в стороне, и рядом дверь на балкон и пожарную лестницу, там уж точно никто не ходит. Могли бы меня туда запихнуть, никто бы не нашел.

– Может, ему тебя жалко стало? – неуверенно предположила Катерина.

– Не знаю, не знаю.

У Ирины возникла одна интересная мысль, которую следовало проверить, так что с подругами она решила пока не делиться.

Они посидели, помолчали. Потом Жанна поднялась:

– Пойду домой позвоню, волнуюсь что-то.

– Может, мне у тебя, Ириша, ночевать остаться?

– Знаешь, езжай-ка лучше с Жанной к ней домой. Беспокоюсь я за нее.

– Почему только за нее, а мы что – не люди?

– Понимаешь, – Ирина обняла Катю, – мы с тобой уже давно привыкли к неприятностям, привыкли, что нас обижают и унижают, причем чаще всего – близкие люди, в представлении Жанки мы неудачницы. А она всегда на коне, считала себя хозяйкой своей жизни, вроде бы все у нее предусмотрено, и вдруг такое. Мы-то привыкли от судьбы подлостей ждать, готовы к плохому. А она уже успела расслабиться от своей удачи. Вот ты говоришь, что я равнодушна и спокойна, как мамонт. А на самом деле это оттого, что я просто не верила, что у меня с Олегом все будет хорошо, внутренне готова была к подвоху.

– Да, и мне с мужиками не везет! – пригорюнилась Катя.

– Так что ты за Жанкой проследи.

Вернулась Жанна. Посмотрела на них подозрительно и стала собираться домой.

– Идем, подброшу! – нехотя позвала она Катю.

Был двенадцатый час. Катя переглянулась с Ириной и согласилась. Ирина закрыла за ними дверь, потом осмотрела свой плащ, висевший в коридоре на вешалке. Плащ был жутко испачкан – пыль, песок, даже пятна чего-то черного – возможно, мазута. На лестнице она так запачкаться не могла, где же можно так изваляться?

Ирина тихонько открыла

дверь, потому что дочка уже вернулась с дискотеки, и теперь они смотрели с сыном «ужастик» по видику, взяла фонарик и вышла к лифту. На площадке все было чисто. Тогда Ирина, стараясь не скрипеть, открыла дверь на балкон и пожарную лестницу. Вот на балконе была жуткая грязища – после зимы там еще никто не убирал. Там были и пыль, и песок, валялись окурки и битые бутылки и даже… ну конечно. Ирина посветила фонариком и увидела пятна вара. Очевидно, днем, на солнце, вар становился мягким и пачкался.

«Интересно, как я отчищу плащ? – подумала Ирина. – А впрочем, сейчас не до того».

Она посмотрела вниз и увидела, как ее подруги вышли из подъезда и сели в Жаннину машину. Значит, тех, кто залез к ней в квартиру, было действительно двое. Один шарил там, а другой караулил здесь, на балконе. Он увидел, что Ирина вошла в подъезд, подождал у лифта, стукнул ее по голове и оттащил сюда. Потом они убежали, а может быть, убежал только Олег, или как там его. А этот вернулся, взял Ирину на руки, отнес в квартиру, положил на диван и захлопнул дверь. Позвонил с улицы, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Какая трогательная забота!

Ирина еще пошарила фонариком. На полу валялось много окурков, все старые, но к пятну вара прилип совсем свежий окурок от дорогой дамской сигареты со следами темно-красной помады на фильтре. Очень интересно! Разумеется, это ничего не доказывает, но на их балконе могли курить только подростки, которые ходили к соседской девчонке Милке. Вряд ли пятнадцатилетние девчонки курят такие дорогие сигареты. Да и помада на окурке недешевая. Ирина аккуратно завернула окурок в обрывок старой газеты, а дома убрала в целлофановый пакет.

В милицию по поводу кражи она обращаться не будет. Там придется рассказывать про Олега – со стыда сгоришь! И все узнают. Этого еще не хватало! К тому же кражи-то, по существу, и не было. Но вот удар по голове да еще сообщник – это уже серьезно. Ирина обязательно должна выяснить, что им от нее было нужно.

Она уже стелила постель, когда раздался телефонный звонок.

– Алло, алло… – Женщина говорила полушепотом. – Это Ирина?

– Да, я вас слушаю.

– Простите меня, это соседка из квартиры пятнадцать по улице Радлова.

Ирина замерла. Улица Радлова, дом 7, квартира 17 – это квартира, где они встречались с Олегом! Ирина взглянула на АОН – точно, номер тот же самый.

– Я вас слушаю, – повторила она сухо.

– Я звоню по поручению Кати, Кати Дроновой, это ведь ваша подруга?

– Ну да, – встревожилась Ирина. – Что случилось?

– Понимаете, тут вышла небольшая ссора. Они поругались, и он ее ударил.

– Сильно?

– Да не то чтобы сильно, глаз подбил, а вообще-то я не знаю… Но она в ужасном состоянии, прямо в истерике. А он убежал. Я ее с лестницы вернула, нельзя же было в таком состоянии человека выпускать. Она плачет, ваш телефон дала, а сама прямо невменяема. Я долго с ней находиться не могу, у меня муж, дети спят, и к себе не возьмешь – тесно у нас. Может, «скорую» вызвать?