Убийство на водах
Шрифт:
– Тут уж позволю, Николай Петрович, с вами решительно не согласиться. Творцом добра является единственно Бог, а зло чинит сам человек, введенный в греховное искушение Сатаной. Таким образом, насколько Господь могущественнее дьявола, настолько и добро сильнее зла.
– Да, с этим не поспоришь, – смиренно согласился доктор.
Чуть поодаль возникло каменное здание соляно-щелочных ванн. Сферический купол со шпилем, колонны с капителями, длинный ряд высоких окон придавали сооружению вид строгой монументальности и величия. Значительно ниже по аллее, у бювета Газа – Пономарева выстроилась небольшая очередь. Скучающие дамы оживились,
Примерно через четверть часа слева выросло небольшое строение в модерновом стиле с изящными контурами арок по фасаду, тремя маковками куполов, ощетинившихся стрельчатыми шпилями. На верху, как раз перед входом, была установлена огромная ваза.
– Вот мы и добрались, – весело проговорил Нижегородцев. – Неспешная прогулка – хорошее начало для занятий механотерапией.
– К тому же она способствует философическим рассуждениям, – внесла свою лепту в беседу молчавшая до поры Ангелина Тихоновна.
– Что ж, как говорится, милости прошу, – доктор открыл дверь и пропустил внутрь своих спутников.
На стене висел отпечатанный типографским способом прейскурант, из которого следовало, что цикл сеансов из десяти тренировок стоил значительно дешевле отдельных занятий.
– И все-таки, дорогая, – Ардашев посмотрел на жену, – давай не будем торопиться и для начала оплатим только сегодняшнее посещение. Стремление заниматься спортом – желание переменчивое.
Супруга рассудительно повела бровями и согласно кивнула.
Клим Пантелеевич выудил из портмоне три рубля и протянул в окошко кассы. Получив два билета, он не удержался от соблазна и заглянул в щелку чуть приоткрытой двери… Ба! Такого ему еще видеть не доводилось! В просторной спортивной зале одновременно занималось человек сорок-пятьдесят. В основном это были тучные мужчины в строгих костюмах и уже немолодые женщины в длинных платьях. Все настолько увлеченно выполняли указания врача, ходившего между гимнастическими аппаратами, что до особ противоположного пола никому не было дела. Механические устройства выглядели необычно. Некоторые из них сами массажировали спину и живот, другие – имитировали подъем в гору, третьи – греблю на лодке, четвертые создавали ощущение скалолазания. Были и такие, которые поколачивали, разминали и даже поглаживали различные участки тела пациентов. Знакомый американец усиленно крутил педали на велоснаряде.
– Фантастика! – воскликнул адвокат.
– Да, – согласился Нижегородцев. – Говорят, этих железных монстров купили на Нижегородской ярмарке за двадцать две тысячи рублей.
– А где же спрятана динамо-машина?
– В подвале.
И в тот самый момент за спиной присяжного поверенного раздался душераздирающий женский крик. Он вылетел откуда-то из глубины помещений с надписью «кабины для массажа». Клим Пантелеевич невольно обернулся. Вероника Альбертовна от неожиданности опешила и укоризненно посмотрела на мужа, как будто бы именно он являлся виновником всего происходящего. Докторша прилипла к плечу супруга и как ребенок зажмурила от страха глаза. Вдруг в коридор выскочила испуганная медицинская сестра. Увидев людей, она остановилась, закрыла лицо руками и разрыдалась в голос.
Почти сразу из недр залы выплыл толстый и круглый, как пробочный поплавок, господин, уже давно перешагнувший пятидесятилетний рубеж. Его внешность была типичной в середине прошлого века, а теперь
– Анфиса, что случилось? – он осторожно взял девушку за локоть.
Отняв руки от заплаканного лица, она указала в сторону массажной комнаты и едва выговорила:
– Савелий Януарьевич, там… убили.
С трудом втискивая массивное тело в узкий коридор, мужчина ринулся в процедурную. Ардашев и Нижегородцев, не сговариваясь, поспешили за ним.
На высокой кушетке, скорее напоминающей стол, вниз лицом лежал человек. Его голова была повернута вправо, глаза открыты, торс оголен, руки согнуты в локтях, до пояса он был накрыт простыней. Из-за мочки правого уха выступала фигурная рукоятка стилета. Острие вошло глубоко, и смерть, судя по всему, была мгновенной. Кровь залила всю правую часть покрывала и густыми вишневыми каплями падала на пол. Внизу образовалась темно-красная лужа размером с обеденную тарелку. На левом мизинце хищно блестела печатка из английского золота. На щитке перстня красовалась латинская буква V. Верхняя одежда убитого – пиджак, галстук и сорочка висели здесь же, на вешалке.
– Боже милосердный! – выдохнул толстяк. От волнения его брюхо заколыхалось, грозя вырвать с мясом жилетные пуговицы.
– Смерть наступила всего несколько минут назад, – сухо и как-то обыденно заметил Нижегородцев. – Лезвие, вероятно, задело мозг…
Тот, кого только что назвали Савелием Януарьевичем, поднял недоуменный взгляд и сипло спросил:
– Вы, позвольте узнать, кто будете?
– Николай Петрович Нижегородцев, практикующий врач. А это – Клим Пантелеевич Ардашев – присяжный поверенный.
– Я – доктор Эйнгорн. Заведую этим павильоном, – с изрядной долей волнения ответил он, и тут же, повернувшись к сестре, добавил: – Вот что, милая, позовите городового и скажите, что здесь произошло убийство. И еще: в зале объявите, что на сегодня все занятия отменяются. Но те, кто купил билеты недавно, пусть сделают отметку у кассира. Это позволит им завтра заниматься бесплатно.
– Что ж, господа, пройдемте. Остальное – дело полиции. – Эйнгорн собирался уже набросить на мертвеца простынь, но Ардашев его остановил:
– Минутку, – адвокат склонился над левой кистью покойного и неожиданно вывернул ее наружу, что-то рассматривая изнутри. Он на миг задумался, а затем отошел в сторону, позволив доктору накрыть труп.
3. Тайная миссия
Из вагона пригородного поезда на освещенный фонарями перрон ессентукского вокзала, вышел долговязый человек в сюртучной паре, в котелке и с английским саквояжем. Серые холодные глаза на выкате, напомаженные донкихотские усы и крючковатый нос обаяния ему не добавляли. Он скорее напоминал злого циркового дрессировщика из детской книжки, который длинным хлыстом безжалостно мучил на арене добрых африканских львов и молодых бенгальских тигров, заставляя и тех и других прыгать через огненные кольца, катать огромные шары и поочередно носиться на спинах обезумевших от страха несчастных арабских скакунов.