Убийство по-китайски: Лабиринт [Убийство в лабиринте]
Шрифт:
— Значит, этот пейзаж — просто карта лабиринта, показывающая, как добраться до павильона, который наместник построил внутри! — воскликнул Дао Гань.
Судья Ди покачал головой:
— Не совсем так. На картине действительно указана дорога к павильону в центре лабиринта. Поскольку наместник посещал лабиринт ежедневно, то можно заключить, что где-то в нем имелось помещение, в котором он мог писать и читать. Я также согласен с тем, что та хижина, которая выглядит более изящной, чем другие, несомненно, изображает павильон. Но я не думаю, что до него можно добраться, если следовать по лабиринту. Старый наместник
— Чтобы запутать следы! — с готовностью воскликнул Дао Гань.
— Нет, — молвил судья Ди, — наместник хотел обозначить этим, что точка, отмеченная четырьмя соснами, имеет особое значение. Вместо обычной горной тропы один участок дороги обозначен рекой. Мост — следующее указание на важную особенность. Я убежден, что в этой точке нужно сойти с тропы, образующей лабиринт, и свернуть на тайный путь, ведущий к павильону, который скрыт не на тропе, а где-то между извивами лабиринта.
Дао Гань кивнул в знак согласия.
— Какое идеальное укрытие! — воскликнул он. — В нем можно чувствовать себя в большей безопасности, чем в любой крепости! Если не знаешь тайного пути, то можешь бродить в лабиринте неделями, но так и не найти павильон. Но наместник и те, кто был посвящен в тайну, могли добраться туда в считанные минуты!
— Да, — сказал судья Ди, — последнее замечание очень важно. Наместник вряд ли стал бы ходить в лабиринт так часто, если бы каждый раз приходилось добираться полчаса или около того по петляющей тропке. В первую очередь поэтому я и предположил, что существует тайный ход. А теперь отправимся по пути, указанному на картине!
Судья ткнул указательным пальцем в маленькую хижину на вершине горы, с двух сторон от которой высилось по сосне.
— Это, — сказал он, — вход в лабиринт. Мы спустимся по ступенькам, вырубленным в скале, и пойдем вниз по тропинке. Первая развилка не имеет значения: все равно, куда поворачивать — направо или налево. На второй развилке три сосны слева показывают, что мы должны повернуть налево. Наконец мы достигли реки. Здесь мы сворачиваем с тропинки. Тайный ход обозначен четырьмя соснами; на мой взгляд, тайный ход расположен между вторым и третьим деревом, прямо посередине, потому что именно туда направляется река.
А затем где-то мы должны увидеть пять сосен — две рядом, а затем — три рядом. Тайное убежище наместника должно располагаться именно там!
Судья ткнул указательным пальцем в большое здание в верхнем правом углу картины. Затем он вернулся к столу и сел в кресло.
— Я не думаю, что ошибусь, если скажу, — заключил судья, — что в этом павильоне мы обнаружим обитый железом сундук с личными бумагами наместника и, в частности, с завещанием!
— Ну что ж, — сказал Ма Жун, — это все выше моего понимания, но тем не менее попытаться стоит. Однако что мы будем делать с третьим делом, с исчезновением Белой Орхидеи?
Лицо судьи Ди омрачилось. Он отпил из чашки чай и медленно сказал:
— Это печальный
Затем судья устало провел рукой по лбу и продолжил:
— После обеда надо посидеть и подумать о том, как нам найти девушку. Покончив с остальными делами, мы теперь должны всецело сосредоточиться на последней загадке. А теперь отправимся в сельскую усадьбу и проверим наше толкование картины. Если нам удастся найти завещание наместника, я отправлю документ в столицу, вместе с моим отчетом о раскрытии заговора Да Кея. Тогда финансовое ведомство отделит долю Да Шаня при конфискации его имущества. Цзяо Дай, ты проведешь оставшуюся часть дня за подготовкой обороны города на тот случай, если варвары все же нападут нынче ночью. А ты, десятник, последуешь за мной вместе с Ма Жуном и Дао Ганем!
Глава двадцать третья
Не прошло и часа, как в сельской усадьбе наместника воцарилось оживление.
Повсюду бродили судебные приставы. Одни расчищали дорожки в саду, другие описывали старую мебель в особняке, третьи внимательно обследовали сад позади дома.
Судья Ди стоял на мощеном дворе перед каменными воротами, ведущими в лабиринт. Он давал последние наставления десятнику Хуну, Ма Жуну и Дао Ганю. Двадцать приставов собрались вокруг него.
— Мне не известно, — объяснял судья Ди, — как длинна дорога. Полагаю, что не очень, но ни в чем нельзя быть уверенными. По пути через каждые двадцать чжанов мы будем оставлять по приставу, который будет стоять там и перекрикиваться с другими приставами спереди и сзади от него. Мне не хотелось бы заблудиться в этом лабиринте!
Повернувшись к Ма Жуну, судья молвил:
— Ты пойдешь впереди с копьем. Я не очень верю во все эти сказки о ловушках в лабиринте, но место это долгие годы никем не посещалось, и там могли поселиться опасные звери. Не будем рисковать зря!
Они прошли под каменной аркой и углубились в лабиринт. В сумрачном туннеле их встретил затхлый запах прелой листвы. Дорожка была такой узкой, что на ней с трудом смогли бы разминуться двое мужчин. С обеих сторон плотно посаженные деревья и кустарник образовывали непроницаемые стены. Деревья были самых разных пород за исключением сосен. Ветви, оплетенные дикой лозой, сходились над головой иногда так низко, что судье Ди и Ма Жуну приходилось идти пригнувшись. Стволы покрывали древесные грибы необычно большого размера. Ма Жун ударил один из них копьем, и в воздух поднялось дурно пахнущее облако белых спор.
— Осторожнее, Ма Жун, — предостерег судья. — Грибы бывают ядовитыми.
Возле первого ответвления дорожки влево судья остановился и с довольной улыбкой указал на три узловатые сосны, росшие кучно прямо возле развилки.
— Вот и наша первая примета! — заметил он.
— Осторожно, ваша честь! — воскликнул Ма Жун.
Судья Ди быстро отскочил в сторону.
Паук величиной с мужской кулак с глухим стуком упал на дорожку. Волосатое черное тело в желтую крапинку, злобно горящие зеленым светом глаза.