Убийство по любви
Шрифт:
– Она навещала Зосю в интернате?
– Да. А на каникулы брала к себе домой.
– И вы хорошо ее знаете?
– Татьяну Матвеевну? – слегка удивилась Шатрова и ответила: – Да, неплохо.
– Вы не знаете, почему Зося не стала жить с ней после интерната?
– Ну это же просто, – пожала плечами Яна, – Зося стала взрослой и хотела жить отдельно.
– То есть одна? – уточнила Мирослава.
– В некотором роде да, – не совсем уверенно подтвердила девушка.
– Почему же в таком случае Зося сдала вам комнату?
– Она ничего мне не сдавала! – возмутилась девушка.
– То
– Я живу здесь совершенно бесплатно!
– То есть Зося занималась благотворительностью, – не поверила Мирослава.
– Это не совсем так, – вздохнула Шатрова и добавила: – лучше я расскажу вам с самого начала историю нашего знакомства.
– Расскажите.
– Я приехала сюда из другого города и устроилась работать медсестрой в местную больницу. Квартиру я заранее сняла по объявлению у одной женщины. И мы сначала отлично поладили. Я прожила у нее шесть месяцев, но вдруг она завела себе молодого любовника. Парень стал часто приходить ко мне, и вместо того, чтобы уделять все свое внимание хозяйке квартиры, он стал делить его между нами двоими.
– Вы позволяли ему это делать?
– Нет, конечно! – возмутилась Яна. – Я всячески отбивалась от его домогательств. А однажды хозяйка застала нас во время его приставаний ко мне на кухне. Она не стала разбираться, кто прав, кто виноват, просто выставила меня на ночь глядя на улицу.
– Сочувствую.
– И куда мне идти? – спросила девушка.
– На вокзал?
– На вокзал. Я сдала свои пожитки в камеру хранения. А днем мне на работу, моя смена. На работе я ничего не сказала. На следующий день попыталась найти комнату, но мне это не удалось. Либо хозяева заламывали цену, либо предлагали жилье за городской чертой.
– А гостиница? – спросил Морис.
– Шутите? – грустно улыбнулась Яна.
«Европеец еще не въехал, что гостиница не по карману медсестре из провинциального городка», – с иронией подумала Мирослава.
– Вы могли бы обратиться за помощью к коллегам, – сказала она.
– Наверное, могла бы. Но я боялась, что информация дойдет до начальства и меня, как бездомную, вышибут с работы.
– Разве это возможно? – удивился Морис.
– А то! – ответила ему Мирослава и спросила Шатрову: – Что же вы предприняли?
– Ничего, – вздохнула девушка, – я вернулась на вокзал, забилась в угол и стала реветь. И тут кто-то дотронулся до моей руки. У меня душа ушла в пятки. Я подумала, что это полиция, и чуть не умерла от страха. Подняла глаза, готовая уже ко всему, и увидела, что это никакая не полиция, а девушка примерно моего возраста. Она спросила: «Как тебя зовут?» И я ответила: «Яна». Она улыбнулась: «А я Зося. Ты чего ревешь?» И я сама не знаю, почему все ей рассказала. Тогда она и предложила пожить у нее. Я сразу предупредила, что не смогу много платить. Но Зося отмахнулась и привезла меня к себе. Сначала я думала, что останусь у нее на время, но потом как-то так вышло, что я продолжаю жить у нее до сих пор, – Яна закрыла лицо руками и тихо заплакала.
Детективы не утешали ее, просто ждали, когда она выплачется. И Яна вскоре затихла. А потом сказала:
– Теперь-то мне придется отсюда съехать.
– Разве Омельянова
– Нет, Татьяна Матвеевна – добрая женщина, она разрешила мне здесь пожить.
– У нее есть дети?
– Нет, – покачала головой Яна, – у нее вообще нет никаких других родственников, кроме Зоси. – На глаза Яны снова набежали слезы.
– Вы могли бы предложить Омельяновой умеренную плату…
– Да, но теперь, когда Зоси нет, получается, что я снимаю не комнату, а целую квартиру, – погруженная в свои невеселые мысли девушка покачала головой.
– Насколько я понимаю, – спросила Мирослава, – пока вы жили с Яной, то, не оплачивая съем квартиры, все-таки вносили деньги за коммунальные услуги?
– Да, мы делили с Зосей расходы пополам. Мы и на продукты сбрасывались. Все у нас было поровну. А теперь, – Яна всхлипнула.
– Теперь вам придется полностью оплачивать коммунальные услуги. Но я бы на вашем месте не впадала в уныние и поговорила с Татьяной Матвеевной. Вы ведь даже понятия не имеете, как Омельянова смотрит на ваше проживание здесь, и не знаете, сколько она с вас запросит. Думаю, что сейчас тете Зоси вообще не до чего.
– Да, вы правы, – подтвердила девушка, – Татьяна Матвеевна очень переживает смерть Зоси. Она сразу постарела лет на десять, и глаза у нее все время на мокром месте.
– Тем более, вы могли бы поддержать пожилую женщину в ее горе. А через какое-то время можно будет поговорить с ней и о квартире.
Шатрова закивала.
– А теперь перейдем к другим вопросам, которые мы хотим вам задать.
– Я слушаю, – пролепетала девушка.
– У вас есть парень? – напрямую спросила Мирослава.
Девушка неожиданно покраснела до самых корней волос и спустя какое-то время покачала головой.
– Нет. – И спросила сама: – Почему вы об этом спрашиваете?
– Когда ведется расследование убийства, то свидетелям задают самые разные вопросы.
– Но какой же я свидетель? – удивилась Яна. – Я ведь не была на месте преступления.
– Однако вы лучше других знали убитую, так как жили с ней долгое время под одной крышей.
– Полтора года, – тихо обронила Шатрова.
– Ну вот видите, это приличный срок для того, чтобы узнать человека.
– Может быть, – согласилась Яна, – но Зося не очень-то любила откровенничать о своих личных делах.
– И все же что-то она вам говорила?
– Говорила, – согласилась Яна. – О работе в основном.
– А об интернате она когда-нибудь вспоминала?
– Да, бывало, – кивнула Шатрова.
– И как она отзывалась о времени, проведенном там? Отрицательно или положительно?
– В основном положительно. Помню, она даже как-то сказала: «Представляешь, как мне повезло с интернатом!» Я еще тогда удивилась и спросила: «Чем же?» А она ответила: «Вон посмотри и послушай, что о детских домах и интернатах по телевизору говорят! Такое впечатление, что там одни садисты работают! А у нас все учителя и директриса были добрые, внимательные». Я спросила: «А сами ребята?» Она сказала, что и ребята все были нормальные. Тогда я предположила, что их интернат такой благополучный, потому что расположен в глубинке и люди живут здесь неозлобленные.