Убийство по расписанию

Леденев Виктор Иванович

– Это невозможно. Господин Бреннер сегодня утром улетел в Нью Йорк, где он живет.

– Скажите, а не было ли почты господину Бреннеру вчера?

– Была. Наш рассыльный ходил куда-то с письмом и пришел с ответом. Билл положил трубку. Что-то с этим письмом было не так, только вот что? Письмо с посыльным, ожидание ответа... Как сказал сам покойник, Бреннер предлагал встретиться и помириться? Убийцы обычно не имеют привычки мириться со своими будущими жертвами. Хотя, как знать... В дверях появился доктор Эванс в сопровождении Спенсера.

– Что вы с ним сделали? Что с ним?

– Не знаю, ведь это вы доктор, а не я. После укола он почувствовал себя бодрее, даже закурил. А потом вдруг - хлоп...

– Не понимаю. Похоже на инфаркт, но определенно можно сказать только после вскрытия.

Курс уколов я начал почти месяц назад, ему это хорошо помогало, я так надеялся на новое лекарство.

– А может, дело в дозировке? Знаете, есть такие лекарства...

– Да нет, все было, как обычно. Лекарство, хоть недавно появилось, но зарекомендовало себя хорошо.

– И что же это за чудо?

– Метакдипрофилен, одно из производных синильной кислоты.

– Что? Ведь цианид калия жуткая отрава?

– Еще бы! Но это не цианид, а всего лишь его отдаленный родственник... Нет, надо бы вызвать полицию.

– Вызывайте, хотя... Еще один вопрос, доктор. У вас кто-либо в последнее время интересовался, применяете ли вы это лекарство?

– Да, был звонок из фирмы-производителя. Просили дать отзыв и спрашивали, кого из своих пациентов я пользую им. Они знают, что у меня очень солидные пациенты, для фирмы это серьезная реклама. Спенсер позвонил в полицию, а доктор замолчал и мрачно уставился на бывшего пациента. У него были свои заботы. Как ни говорите, а покойник - плохая реклама самому врачу... Билл напряженно размышлял. Это таинственное письмо, которое пришло и ушло... Кто его послал? Карл Бреннер? Возможно, а возможно и нет - простое совпадение. Лекарство? Нет, кажется, тут тоже все чисто. Доктор мог быть кем угодно, но вовсе не казался простофилей, чтобы оставлять улику в руках постороннего человека, к тому же еще и детектива. Рухман пытался переворошить в памяти все оставшиеся после университета знания по химии, но ничего путного не получалось. Картина рисовалась невеселая - человеку угрожают, называют время смерти и убивают точно по расписанию, а он, детектив, оказывается годным лишь на роль свидетеля. Грустно... Нет, дело, видимо, все-таки в лекарстве. Билл попробовал зайти с другой стороны.

– Доктор, а может ли лекарство в каком-либо особом случае превратиться в синильную кислоту?

– Просто так не может. Конечно, с помощью сложных реакций можно выделить кислоту из лекарства, но... Значит, кислоту все-таки можно выделить? Но сложно. Для кого? Что позволено Юпитеру, не позволено быку... Посмотрим. Билл снова взялся за телефон.

– Гарри, привет, это Рухман. Прости, что так поздно звоню, но есть один вопрос.

– Господи, Билл, какие вопросы могут быть в полночь!

– Не ворчи. Скажи-ка лучше, можно ли быстро и без сложных реакций выделить одно вещество из другого.

– И ты меня для этого разбудил? По ночам ты изучаешь химию? Конечно же, можно. Правда, это весьма непросто, но принципиально возможно. Ты когда-нибудь слышал о катализаторах? Они воздействуют на внутренние связи в молекулах, иногда убыстряют реакции, иногда - замедляют. Так вот, все зависит от устойчивости молекулы первоначального вещества, но и его можно нарушить. Есть весьма непрочные соединения, тогда задача сильно упрощается.

– А если это вещество находится внутри человека, в его организме? Скажем, лекарство?

– Это ничего не меняет, просто в человека надо ввести еще одно вещество

– катализатор. И реакция пойдет хоть в человеке, хоть в пробирке...

– А что сначала - катализатор или вещество?

– Без разницы.

– Спасибо, Гарри, ты гений! Желаю тебе стать нобелевским лауреатом. Доктор Эванс и Спенсер внимательно прислушивались к разговору.

– Скажите, Спенсер, а как господин Клаузман отправлял письмо?

– Письмо принес мальчишка из отеля и сказал, что ему велено ждать ответа. Господин Клаузман написал несколько строчек, запечатал письмо и передал мне.

– А как он запечатывал письмо?

– Как обычно запечатывают письма - уложил в конверт, заклеил и все. Спенсер на секунду задумался.

– Постойте-ка, тут тоже было нечто странное. Конверт он взял не свой, а тот, который был в письме, уже с обратным адресом.

– Вы хотите сказать, что внутри письма из отеля был

еще один конверт?

– Да, и господин Клаузман запечатал именно его. Письмо из отеля он тоже вложил в этот конверт.

– Ну, вот, все встало на свои места. Что ж, господа, по традиции гениальный детектив обычно собирает всех причастных к преступлению лиц и указывает на преступника. Воспользуемся прецедентом и попробуем импровизировать в духе Эркюля Пуаро. Хотите, я сейчас вам расскажу, как убили господина Клаузмана? Отлично. Так вот, имею честь сообщить, что его убили вы, доктор, и вы, Спенсер. Доктор шариком выкатился из кресла, а Спенсер начал медленно багроветь и сжимать кулаки.

– Успокойтесь, я вовсе не хочу вас ни в чем обвинять, просто вы стали невольными соучастниками убийцы. Вы, доктор, ввели лекарство, как обычно делали каждый день в одно и то же время. Кто мог знать об этой ежедневной процедуре?

– Да, кто угодно. Я рассказывал своим коллегам, знали слуги в доме, шофер, вот Спенсер, например, знал... Господин Клаузман очень верил в это лекарство и даже по телефону рассказывал своим знакомым, как оно ему помогает.

– Понятно. Стало быть, об этой процедуре мог узнать, кто угодно. В том числе и человек, который замыслил убийство. Завтра я могу позвонить в офис фирмы-производителя, но уже знаю ответ - никто от них вам не звонил. Звонил убийца, он уточнил, в какое время вы делаете укол своему пациенту. Итак, вы ежедневно вводили господину Клаузману лекарство, в котором был яд, однако смертельные молекулы были в нем связаны сложным химическим образом и потому безобидны. Однако, каким-то образом в организм покойного попадает и катализатор, который возвращает молекулам убийственную силу. По этому принципу действует и, так называемое, бинарное химическое оружие. В нем тоже происходил реакция распада безобидного вещества с помощью катализатора и... В результате сотни, тысячи мертвецов. Вроде нашего господина Клаузмана. Но как попало это вещество в организм убитого? Я никак не мог этого понять, но здесь на сцене смертельной трагедии появляетесь вы, Спенсер, с письмом из отеля. Господин Клаузман получает весточку от старого друга с просьбой о встрече. Однако, видимо, в письме была и некая просьба. Нечто вроде того, что не стоит, мол, придавать встрече чересчур публичный характер, это наше дело, потому не надо, чтобы о ней узнали журналисты и так далее. Все логично - встреча двух таких знаменитых людей не могла бы остаться незамеченной, а огласки не хотел ни один из них. Была в их отношениях одна деликатная проблема, о которой оба не хотели бы распространяться. Господин Клаузман, как он сам мне говорил, решил помириться со своим старым другом, быть может, даже попросить у того прощения. Он выполняет просьбу и отправляет свое письмо вместе с конвертом назад в отель. Вы отдаете его посыльному и оно попадает в руки человека, который его и отправил. Круг замкнулся. Думаю, что оно исчезло безвозвратно. Таким образом навсегда исчезла и единственная бесспорная улика, без которой мой рассказ просто беллетристика в духе Агаты Кристи и ничего более.

– То есть как? Что же особенного было в письме?

– Не в самом письме, а в полоске клея на конверте. Господин Клаузман, как человек старомодный, просто смочил языком клей и запечатал письмо, так?

– Именно так. Он лизнул конверт...

– Вот и все. Я все думал, что же могло стать катализатором? После укола покойный ничего не ел и не пил, только курил. Но я никак не мог сообразить, что порядок введения компонентов не играет никакой роли. Гарри мне подсказал, что порядок не имеет значения, и до меня дошло, что катализатор попал в организм до, а не после укола. Он был в клее на конверте. В результате в организме нашего покойного господина Клаузмана образовался бинарный яд и убил его изнутри. Вы, Спенсер, лично отправили единственную улику убийце, впрочем, думаю, письма давно уничтожено, а сам Карл Бреннер спокойно летит через океан. Улик против него нет. А если бы я попробовал выложить ему свои соображения, он просто расхохотался бы мне в лицо. Убийство, совершенное гением. Недаром он все-таки нобелевский лауреат. Да, старина Клаузман, возможно, действительно хотел покаяться в грехах молодости, но тот, другой, думал иначе и все-таки припомнил старому дружку сорокалетний должок...