Убийство Принца Теней
Шрифт:
— Приятно, что ты наконец-то присоединилась к нам, Дрю Эммерсон, — произнес знакомый голос.
— Дратос, — вздохнула Дрю, шагнул вперед и пожал рейнджеру руку. — Рада тебя видеть.
Черные крылья были убраны за спину, но он по-волчьи ухмылялся, целуя ее костяшки.
— Спасибо тебе за то, что ты сделала в логове, за то, что сражалась за нас. — В его словах прозвучало неожиданное почтение. — Мы в большом долгу перед тобой.
Тепло разлилось по телу Дрю, когда Талемир приблизился.
Дратос поднял голову, его глаза сузились при виде Боевого Меча.
—
Талемир не покраснел, но с сожалением склонил голову.
— Я бы убил, и за это мне жаль.
Крылатый рейнджер поднял бровь и отпил глоток чего-то из фляги.
— Может, в следующий раз проверить все более тщательно…?
— Я думал, вы потерялись во тьме.
— Состояние фуги12, Боевой Меч. Какое-то время не могли ни черта делать. Разве ты не испытал то же самое, когда…
Талемир застыл рядом с Дрю.
— Я… я сожалею.
Дратос, казалось, раздумывал, стоит ли ему продолжать ругать человека, который только что помог победить теневых рейфов.
В конце концов он отсалютовал Талемиру, осушив остатки фляги и критически оглядев его.
— Знаешь… мне кажется, что мои крылья больше твоих…
Талемир рассмеялся.
— Чертовски маловероятно.
Но Дрю уже оттаскивал его.
После воссоединения войск началось празднование, которое продолжалось до самой ночи. Быстро умывшись в ближайшем ручье, Дрю подняла тост за фурий вместе со своими людьми. Она пела и танцевала вместе с ними у костров и наедалась до отвала олениной, которую Уайлдер убил для них в лесу. Но проходили часы, и она поняла, что больше не может себе отказывать. На протяжении всего праздника что-то еще звало ее, игривая тьма, лента силы, связывающая ее с Боевым мечом, который терпеливо стоял на окраине лагеря.
Талемир ждал.
Дрю вложила свою руку в его и потянула его за собой, в сад, который она обнаружила ранее у одного из домиков.
— Я хочу показать тебе кое-что. — Сердце ее уже забилось сильнее.
Она повела его по заросшей тропинке во двор, огороженный забором, безмолвно держа наготове боевой меч.
Перед розовым кустом она остановилась и указала на цветок, распустившийся среди колючек.
Роза, черная как ночь.
— Моя мать всегда предпочитала голубой жасмин и солнечные орхидеи, — тихо сказала она.
Талемир уставился на нее.
— Но эти всегда были моими любимыми. Их называют полуночными розами. У них самые темные лепестки во всех срединных мирах.
— Неужели…? — вздохнул Талемир.
Дрю прижалась к нему всем телом, наконец-то задав мучивший ее вопрос.
— Вернешься ли ты в Тезмарр после того, как эта битва будет выиграна? — Страх затаился в ее груди, ведь она знала, что он — человек чести, человек долга, Боевой Меч гильдии до конца, независимо от крыльев и темной магии в его жилах.
Но Талемир покачал головой.
— Нет, — прошептал он ей в губы. — Мое место — рядом с тобой.
На глаза Дрю навернулись слезы, и она глубоко поцеловала его.
— Тогда люби меня, — приказала она ему. — Люби меня в своей теневой форме.
Талемир моргнул, словно только что осознав, о чем она его просит.
— Ты уверена? Я могу сделать так, что крылья исчезнут…
— Нет. — Никогда еще Дрю не была так уверена в чем-либо. Она провела руками по его груди, и его кожа потеплела от ее прикосновений. — Я хочу знать и любить каждую твою сторону, светлую и темную.
Грудь Талемира вздымалась, когда он делал вдох.
— Тогда тебе лучше держаться, Дикий Огонь.
Он подхватил ее на руки и пинком распахнул дверь коттеджа.
Когда они вошли в дом, она первым делом поняла, что он был здесь раньше. Она отметила отсутствие пыли и опрятность маленького помещения. Здесь не было того разграбленного хаоса, который она ожидала увидеть. Дрю повернулась к нему с вопросом на устах.
Редкий румянец залил щеки Талемира.
— Я подумал, что мы заслуживаем большего, чем какая-то старая обветшалая хижина… И что дворянка в тебе может оценить свежие простыни…
Потрясенная до глубины души, Дрю поцеловала его.
Поцеловав ее в ответ, Талемир захлопнул за ними дверь и прижал ее к ближайшей стене, обхватив ногами за талию, бережно держась за крылья.
— Ты не хочешь воспользоваться кроватью, после того как так заботился о ней? — прошептала она ему в губы.
— Всему свое время, — ответил он, отстраняясь, чтобы оставить дорожку поцелуев на ее шее.
Желание и без того бурлило в ней, но когда Талемир обнажил когти и рассек переднюю часть ее рубашки и бандо, она воспламенилась.
Талемир прочертил линию от горла, между грудей и до пупка. Соски Дрю затвердели, дыхание участилось, когда крылатый Боевой меч впился в нее взглядом, пьянящим и завораживающим.
Талемир наклонил голову и взял в рот один из ее сосков, сильно посасывая и прикусывая, чтобы смешать удовольствие и боль.
Ее голова откинулась назад и ударилась о стену. Она уже была мокрой, уже так сильно хотела его. Ей нужно было снять штаны; ей нужно было снять его штаны. Извиваясь, она попыталась спуститься, но Талемир крепко держал ее, не закончив исследовать ее торс зубами, языком и руками. Она выгибалась в каждой точке соприкосновения, в каждой унции трения между ними, предвкушая и страстно желая его.
Рубашка свисала полосами с плеч, и Дрю погрузила пальцы в мягкие волосы Талемира, пока он сжимал ее груди и щипал ноющие соски.
Она задыхалась. Этого было и слишком много, и недостаточно.
Наконец он отпустил ее, но не отнес на кровать. Он повернул ее так, что ее спина прижалась к его груди. Он стянул с нее остатки рубашки и грубо сорвал штаны, вызвав у нее возглас удивления.
— Боже, как ты прекрасна, — пробормотал он, одной рукой держа ее за горло, а другой обводя ее изгибы. Зайдя сзади, он раздвинул ее ноги, и хрустящий воздух потянулся именно туда, куда она хотела.