Убийство Роджера Экройда
Шрифт:
Мы завернули за угол террасы и подошли к окну кабинета. По требованию Рэглана полицейский подал ему туфли, взятые в гостинице. Инспектор наложил их на следы.
— Те же самые, — сказал он уверенно, — то есть это не та самая пара, следы которой мы здесь видим. В тех он ушел. Эта пара только похожа на ту, — она больше сношена. Посмотрите, как стерлись полосы.
— Наверное, многие носят туфли с полосками на подошвах? — спросил Пуаро.
— Конечно, — ответил инспектор. — Я не придавал бы такого большого значения следам, если б не остальное.
— Очень
— А! Да, — сказал инспектор, — вы же знаете, ночью была прекрасная сухая погода. На террасе и на дорожке, усыпанной гравием, следов он не оставил. Но, к несчастью для него, в конце дорожки недавно, должно быть, протекал ручей от родника. Посмотрите.
В нескольких футах от террасы заканчивалась узкая, усыпанная гравием, дорожка. В одном месте, за несколько ярдов до ее окончания, почва была влажная и болотистая. Это сырое место пересекали следы от обуви, и среди них были следы от туфель с поперечными полосами на подошвах.
Пуаро немного прошел по дорожке, рядом с ним — инспектор.
— Вы заметили женские следы? — спросил вдруг Пуаро.
Инспектор засмеялся.
— Конечно, здесь прошло несколько женщин. И мужчин — тоже. Это кратчайший путь к дому. Разобраться во всех этих следах было бы невозможно. В конце концов, нас интересуют только те, что оставлены на подоконнике.
Пуаро кивнул.
— Дальше идти нет смысла, — сказал инспектор, когда показалась подъездная аллея. — Здесь все снова усыпано гравием и очень твердо.
Пуаро кивнул снова, но взгляд его был прикован к небольшому садовому домику, построенному в виде красивой беседки. Он был впереди нас, немного слева от дорожки, и к нему тоже вела дорожка из гравия.
Пуаро задержался, пока инспектор не ушел к дому. Потом посмотрел на меня.
— Вас, должно быть, послал ко мне сам бог вместо моего друга Гастингса, — сказал он, подмигнув. — Я вижу, что вы меня не оставите. Как вы думаете, доктор Шеппард, стоит ли нам осмотреть эту беседку? Она меня интересует.
Он подошел к двери и открыл ее. Внутри было почти темно. Там было два-три грубых стула, крокетный набор и несколько складных шезлонгов.
Я вздрогнул, взглянув на своего нового друга. Он упал вдруг на колени и начал ползать по полу. Время от времени он покачивал головой, словно был недоволен. Наконец, он сел на корточки.
— Ничего нет, — пробормотал он. — Тогда, по-видимому, не следовало и строить предположений. Но это бы так много значило…
Он внезапно прекратил свои поиски, став совершенно негибким. Потом протянул руку к одному из стульев и отцепил что-то от края сидения.
— Что это? — крикнул я. — Что вы нашли?
Он улыбнулся, разжимая руку, чтобы я мог увидеть. Это был лоскуток жесткого белого батиста.
Я взял его в руку, с любопытством посмотрел на него и вернул назад.
— Что вы об этом думаете, мой друг? — спросил он, глядя на меня проницательно.
— Лоскуток, оторванный от носового платка, — ответил я, пожимая плечами.
Он
— И это! — крикнул он победно. — А что вы думаете об этом?
Я только удивленно смотрел.
Он опустил перо в карман и посмотрел снова на кусочек белой материи.
— Лоскуток от носового платка? — проговорил он задумчиво. — Может быть, вы и правы. Но запомните: в хорошей прачечной носовых платков не крахмалят.
Он победно кивнул мне и осторожно вложил лоскуток в свой бумажник.
Глава 9
Бассейн с золотой рыбкой
Мы вернулись к дому. Признаков присутствия инспектора не было. На террасе Пуаро задержался. Он стоял, прислонившись спиной к стене и медленно поворачивал голову то в одну, то в другую сторону.
— Une belle propri'et'e [5] , — произнес он, наконец, оценивающе. — Кому оно достанется?
Его слова почти потрясли меня. Странно, но до сих пор вопрос о наследстве не приходил мне в голову.
Пуаро проницательно посмотрел на меня.
— Значит, это для вас новая мысль, — сказал он. — Вы об этом раньше не думали?
5
Прекрасное имение
— Нет, — признался я откровенно. — А следовало бы.
Теперь он посмотрел на меня с любопытством.
— Интересно, что вы имеете в виду, говоря это, — сказал он задумчиво. — А! Нет, — остановил он меня, видя, что я собираюсь ответить, — Inutile [6] ! Вы все равно не откроете мне своих настоящих мыслей.
— «Каждый обязательно что-то скрывает», — процитировал я, улыбаясь.
— Точно.
— Вы все еще так думаете?
— Больше, чем когда бы то ни было, мой друг. Но от Эркюля Пуаро утаивать что-либо нелегко. Он умеет разгадать все.
6
Бесполезно.
Произнося эти слова, он спускался по ступенькам в голландский сад.
— Давайте, немного прогуляемся, — сказал он через плечо. — Сегодня такой чудесный воздух.
Я пошел за ним. Он повел меня налево по дорожке, обсаженной по краям тисовым кустарником. Потом мы дошли до середины аллеи, по обе стороны которой были строгие английские клумбы, а в конце — мощеное плитами уединенное место в виде круга со скамьей и бассейном с золотыми рыбками. Пуаро не пошел до конца, а свернул на тропу, что вилась вверх по лесистому склону. В одном месте деревья вырубили и поставили скамью. Сидя на ней, можно было любоваться великолепной панорамой сельской округи, а рядом, внизу, была мощеная площадка и бассейн с золотыми рыбками.