Убийство с отягчающими
Шрифт:
– Я сказал – пистолет урони, – уже тихо, но с угрожающей ноткой повторил опер. – А остальные продолжают стоять и не сводить с меня глаз. Одно движение или кто-то отведет взгляд – запахнет дымом.
– Назовите себя, – то ли попросил, то ли приказал мужчина, осторожно укладывая на бильярдный стол пистолет.
– Капитан Московского уголовного розыска Сидельников.
– Сидельников?! – Удивление мужчины было велико, муровец чувствовал это, однако вынужден был признать, что на лице человека напротив не сыграл ни один мускул. – Значит, ты упираешь ствол
Сидельников это знал. Но капитан играл в пользу Полянского, а тому для «появления» в казино нужно было еще как минимум минут десять. А почему члены следственной бригады Кряжина разбрелись по Москве, как бараны, всегда можно объяснить. Но потом. Сейчас нужно продолжать выглядеть идиотом.
– Тогда у вас должно быть удостоверение. Если это так, я извинюсь, хотя и не за что.
Мужчина медленно, дабы не вводить в искушение беспокойного милиционера, отвернул полу куртки, так же медленно вытянул из кармана красные корочки и бросил их только после того, как показал, что собирается делать это, а не хватать со стола оружие.
Удостоверение плюхнулось на зеленое сукно и ударилось о бортик рядом с Сидельниковым. Тот, не глядя, прихватил его и поднес к пистолету, направленному на группу стоящих. Так перед ним сразу были и документ, и люди под прицелом. Все шло хорошо и обещало так же закончиться, пока капитан не услышал за спиной:
– Оружие на пол!
Голос был незнаком.
– Это еще один мой подчиненный, – сообщил, расслабляясь, Шульгин.
– Не слишком ли много ментов на одну бильярдную? – Рассмотреть удостоверение капитан еще не успел, и это давало ему возможность отыгрывать еще несколько секунд.
– Убери оружие!
Вот этот голос был уже почти родным. Это радовало, хотя в душе оставалась досада на то, что кого-то просмотрел и оставил за спиной. В другой ситуации эта ошибка могла оказаться последней.
– Полянский, ты, что ли? – спросил Сидельников. – За тобой никого нет? А то мы так скоро за ворота казино выстроимся.
Через минуту напряжение спало, посыпалась череда объяснений, Сидельников нес околесицу, Полянский ему подыгрывал, а Шульгин, наблюдая за этим, ничего не мог понять.
– Выведите отсюда всех к чертовой матери! – взревел генерал, которого «взяли за дурака» при всеобщем обозрении.
– Я в это казино больше ни ногой, – говорил кто-то, выходя из бильярдной, стараясь не зацепить кого-нибудь из ментов, заполонивших всю комнату.
– Дурдом натуральный, – вторил ему кто-то.
Когда в помещении остались только «свои», Сидельников еще раз деланно извинился перед Шульгиным и спросил, что послужило причиной стрельбы.
– Зайди за столы, капитан. Коль скоро ты член следственной бригады следователя Кряжина…
Почувствовав неприятное чувство под ложечкой, муровец обогнул ряд столов и вышел в проход у стены.
Сначала он увидел зимние ботинки. Подошва на них была совсем нова, что говорило о недавнем приобретении. Потом Сидельников рассмотрел брючины дорогого
Полянский подошел к нему в тот момент, когда он рассматривал тело крепкого молодого человека лет тридцати пяти на вид, одетого в серый костюм и удлиненную куртку-парку. Такие Сидельников видел в ГУМе. Тогда они показались ему дорогими, и он купил пуховик.
– Это Гринев.
Сидельников посмотрел на Полянского, словно пытался найти на его лице ответ на какой-то вопрос, потом на Шульгина.
– У него в руке должен быть малокалиберный пистолет, капитан, – правильно понял молчание опера генерал. – Просто я оказался быстрее сотрудника УФСБ Костромы.
Не теряя более времени, Сидельников вынул из кармана телефон.
– Прошу прощения, товарищ генерал, но я вынужден доложить о случившемся руководителю следственной бригады.
– Ты на кого работаешь, МУР? – зло выдохнул один из людей Шульгина.
Глава тринадцатая
Он сделал все, о чем просил советник. Глядя в глаза коллегам, запретил им подходить к телу, обозначил рубеж, за который те не имели права заходить, и, когда наконец в просвете двери появились следователь с криминалистом, капитан облегченно вздохнул. Теперь дело «важняка»: кого гнать взашей, а кого, наоборот, вводить в «ближний круг» для интимных бесед.
– Я ставил задачу разыскать семью Гаенко, – молвил Кряжин, прохаживаясь вдоль тела, с которым совершал свои манипуляции криминалист Молибога.
– Семья исчезла вместе с ним, – рапортовал Сидельников.
– Что, Иван Дмитриевич, – игриво заметил Шульгин, – следуете новому веянию своего руководства брать в полон родственников преступников? – Он стоял, привалившись к бильярдному столу, и вертел в руках кий. Ему давно хотелось врезать шаром в другой, тот, что находился как раз напротив лузы, но мешал зад Полянского, усевшегося на край стола. – Не собираетесь ли назначить за них выкуп?
– Не сомневаюсь, это первое, что пришло вам в голову, – Кряжин был открыт, как развернутая газета. Смерть Гринева делала бессмысленным дальнейший камуфляж. Теперь, когда ГУВД по непонятным причинам успевало раньше него, советник не видел смысла в трате времени на хитрости. – А вы не хотите ли его выплатить?
Шульгин отвалился от стола и отошел к двери, за которой находились его выдворенные из комнаты подчиненные.
– Странно, – сказал Молибога, поднимаясь с колен и с треском стягивая с рук перчатки. Бросив на советника взгляд, который должен был означать, что болтать в присутствии посторонних, коими для него являлись все, кроме Кряжина, он не намерен, криминалист попросил у него сигарету. Но прежде, чем отойти, он наклонился и что-то показал Кряжину под столом.
– Объясните, генерал, – решив дождаться лучших времен для беседы с многословным Молибогой, заговорил Кряжин. – Как могло случиться, что вы применили оружие на поражение по безоружному? Более того – по безоружному подчиненному. Только не говорите, что следуете новым веяниям своего руководства беспощадно бороться с «оборотнями».