Убийство со вкусом жвачки

О ненависти написано много находчивых слов. И фильмов снято тоже не меньше. Всё это делает её весьма понятной и доступной эмоцией. Каждый из нас что-то ненавидит. Или кого-то. Это не плохо и не

Одни ненавидят холод, другие - сладкий попкорн, а третьи наряжаются в идиотские белые балахоны и сжигают на кострах себе подобных…

Вот детектив-констебль Дэвид Нокс, например, ненавидел андроидов.

Правильные. Вежливые. Полезные. Шествуя по стране, они оставляли за собой кровавый след из безработицы и наркомании. За последние десять лет уровень преступности в Лондоне поднялся так высоко, что пришлось заново открывать все тюрьмы, закрытые годами ранее. И как же доблестное британское правительство решило этот важный и непростой вопрос? Закупило для Скотланд-Ярда новых полицейских андроидов - вот как!

Пожалуй, хуже всего было то, что никто даже не стал возмущаться по этому поводу. Андроиды - это ведь лишние руки, лишние мозги, лишняя возможность переложить на кого-то свою ответственность. В отличие от людей, они не ошибались, не болели, не ели, не уходили на перекур, не спали по ночам и не мучились похмельем после вечернего похода в паб. Они были совершенны. И именно это их совершенство Дэвида крайне настораживало.

Он проработал в полиции пятнадцать лет, а потому знал, что у всего на свете есть две стороны. И чем совершеннее и чище первая, тем уродливее и грязнее обычно её оборот.

Скажем, детектив Честер Беннингтон из наркоконтроля начал вести себя до отвращения вежливо? Наверняка этой лживой заднице снова нужно было поменяться сменами. Инспектор Чарльз Маккензи заявился в идеально отутюженной рубашке и до блеска начищенных ботинках? Опять провёл всю ночь в обнимку с бутылкой виски. Их бравая леди-комиссар Шарлотта Стоун снова рассказывала всем о том, какой умничка её старший сын Томас? Так вот, Дэвид каждые выходные ловил этого непорочного святого Томаса с забористым косячком где-нибудь в Ист-Энде. И хорошо ещё, что только со старым добрым косячком, а не с розовой приторно-сладкой «липучкой» - новомодной синтетической дрянью, которой современные подростки травились практически в каждой подворотне.

Люди были несовершенны, а потому просты и понятны: копай там, где слишком гладко, и обязательно доберёшься до сути. Увы, с андроидами подобная философия не прокатывала. Они были вежливыми согласно программе, опрятными согласно программе и всегда говорили правду, тоже согласно программе. Дэвида это бесило до зубовного скрежета. Но больше всего его раздражал новенький пластиковый констебль, заступивший на службу три месяца назад.

По документам его звали Эйч-Ар-Си (от англ. HRC), что расшифровывалось как «человекоподобный робот-констебль» (от англ. Humanoid Robot Constable). Но все в Скотланд-Ярде упорно называли его просто Арчи.

Арчи был особенный. Новая экспериментальная модель, которая должна была полностью имитировать поведение человека. С момента выпуска о нём беспрестанно трубили во всех новостях, что делало Арчи буквально самым знаменитым

Те, кто не читал приложенную к Арчи инструкцию, находили его милым. Ну а те, кто читал (Дэвид был уверен, что во всём Скотланд-Ярде этот подвиг на триста сорок шесть страниц осилил только он и комиссар Стоун), знали, что за смазливой мордашкой скрывается хитрая и опасная машина, а весь внешний лоск - это всего лишь хорошо продуманный проект дизайнеров из отдела хуманизации.

Стоит отметить, что господа дизайнеры действительно потрудились на славу. Высокий, светловолосый, со скромной улыбкой, огромными голубыми глазами и наивными бровками домиком, Арчи буквально был создан для того, чтобы вызывать у окружающих симпатию и доверие, с чем по большей части успешно справлялся.

Он вполне мог сойти за настоящего человека, если бы не его странные шестиугольные зрачки, похожие на объективы гексагональной камеры. Стоило ему начать что-нибудь анализировать (а анализировал он всё подряд, начиная от улик по делу и заканчивая кошачьей шерстью на кресле Дэвида), эти зрачки приходили в движение, фокусируясь в различных направлениях и постоянно меняясь в размерах, словно у обезумевшего хамелеона.

Дэвида это зрелище пугало просто до дрожи. Пожалуй единственное, что пугало его ещё больше, так это то, что порой Арчи смотрел на него чуть более осознанно, чем ему полагалось. Или что он начинал копировать и понимать людей гораздо-гораздо лучше, чем это было предписано его программой. И вот в такие моменты у Дэвида от ужаса даже волосы на голове начинали шевелиться.

Разумеется, согласно официальной версии, андроиды не могли испытывать эмоции. Иначе какие-нибудь чокнутые киберактивисты давно бы уже потребовали признать их отдельной разумной расой, как однажды потребовали признать питомцами роботов-пылесосов. Но Дэвид не верил в официальные версии. К тому же, Арчи был явно поумнее многих.

Дэвид ненавидел андроидов и всё, что было с ними связано. Ненавидел, но был реалистом. Он не понимал, почему все вокруг в одночасье забыли про «Скайнет» и «Матрицу», но чувствовал, что изменить ничего уже не сможет. Да и кто он такой, чтобы вмешиваться? Люди - идиоты. Пора уже было, наконец, с этим смириться.

Словом, мир вокруг Дэвида неотвратимо скатывался в антиутопию, и Дэвид чувствовал, что скатывается вместе с ним. Поэтому он решил терпеть столько, сколько получится.

Получилось не долго. Жизнь, как это обычно бывает, не стала размениваться по мелочам, и однажды просто взяла и сделала двойное сальто назад.

Дэвид, конечно, и раньше влипал в разные истории. Но то, во что он вляпался с появлением в его жизни Арчи, тянуло на целый детективный роман. Впрочем, обо всём по порядку.

Шёл две тысячи сорок второй год. На календаре - конец декабря, время школьных каникул, сезонных распродаж, дурацких украшений и навязчивой рождественской музыки.

В кафетериях подавали пряное вино и горячий шоколад с белыми шариками воздушного зефира, в Гайд-парке монтировали пёстрые декорации для очередной ярмарки «Зимнаяя Страна Чудес», а сержанта Тимоти Кэмпбелла застрелил взбесившийся нарик в южном Ламберте.