Убийство Уильяма Норвичского. Происхождение кровавого навета в средневековой Европе
Шрифт:
Страдали не только непосредственные участники боевых действий и крестьяне; горожане и ремесленники, такие, как Уильям и его состоятельная семья, становились объектами преследований и вымогательства 62 . Гарнизоны захватывали «тех вавассоров 63 и крестьян, у которых, по слухам, были деньги, и жестокими пытками вынуждали их обещать все, что было угодно похитителям» 64 . Летописец из Питерборо в красочных деталях описывает те зверства, которые творили солдаты во время войны:
62
См.: Vita. I, i, 10, где упоминается, что родители Уильяма были богаты. Об убийстве гражданского населения, массе свидетельств о похищениях с целью выкупа и о широком распространении пыток в целях вымогательства см.: Thomas H. M. Violent Disorder in King Stephen’s England. P. 151–154.
63
Вавассор – мелкий феодал, занимавший низшую ступень феодальной лестницы. – Прим. перев.
64
William of Malmesbury. Historia Novella // Stephenson J. Contemporary Chronicles of the Middle Ages. Felinfach, Dyfed: Llanerch Enterprises, 1988. Nos. 34, 32.
…[и] ночью, и среди бела дня они хватали тех, у кого, по их мнению, было чем поживиться, мужчин и женщин без разбору, бросали их в темницу и пытали неописуемыми способами, чтобы заполучить золото и серебро – никаких мучеников не
65
Перевод дается по: Whitelock. Anglo-Saxon Chronicle. P. 199. Рукопись E, запись под 1137 годом. Суонтон (Swanton. Anglo-Saxon Chronicle. P. 264) включает «простолюдинов» в свой перевод и добавляет (прим. 5) пыточный термин crucet-hus, из латинского cruciatus с суффиксом, добавленным «народной этимологией». Уитлок отмечает (XVI), что писец, который излагал события с 1132 по 1155 годы, «очень редко записывает их под правильным годом». Под тем же годом, к которому писец относит пытки, он упоминает и смерть св. Уильяма.
Пытки, описанные в «Англосаксонской хронике», – те же, которые приводят Уильям Мальмсберийский в «Новой истории» (Historia Novella) и автор, продолживший труд Симеона Даремского 66 . По видимости, тем же пыткам подвергли перед смертью Уильяма из Норвича, которого «повесили на дереве» с «обвязанной головой». Летописец из Питерборо вел свои записи недалеко от Норвича.
Насилие творилось по всей Англии. На западе страны на дороге возле Бристоля невинных прохожих изрубили в куски, а рыцари из Бристольского замка прибили носы своих жертв к деревьям 67 . В восточной Англии свирепствовал Жоффруа де Мандевиль, организовавший банду похитителей для вымогательства денег 68 . Под предлогом гражданской войны он вытягивал жалованные грамоты на земельные владения и у Стефана, и у Матильды. Печально прославившийся своей жестокостью де Мандевиль напал на аббатства Рэми и Или и умер от ран, так и не раскаявшись, в конце лета 1144 года, вскоре после убийства Уильяма, в Милденхолле в Суффолке. Возможно, подручные Мандевиля разбойничали в окрестностях Норвича весной того же года, потому что от Норвича до Милденхолла было меньше дня езды. Нет никаких сомнений, что беспорядки затронули самое сердце Норвича: большая библиотека епископа была сожжена именно во время гражданской войны, а не, как обычно полагают, во время городских бунтов следующего столетия 69 . Рыцари угрожали насилием и сеяли хаос вокруг Норвича и в самом городе, вымогая земли у высокопоставленных клириков, владения которых располагались в Восточной Англии. Самые знатные лорды тех земель, включая Гуго Биго и Вильгельма де Варенна, не испытывали никаких угрызений совести, угрозами добиваясь желаемого. Графства Норфолк и Суффолк, составлявшие самый большой источник королевских доходов в 1130 году и на протяжении почти всего правления Генриха II, почти ничего не приносили в казну сразу после гражданской войны 70 .
66
William of Malmesbury. Historia Novella, trans. K. R. Potter. London: Thomas Nelson and Sons, 1955. P. 40ff.: «поднанимателей, крестьян, любого из коих считали состоятельным, они похищали и суровыми пытками добивались обещаний всего, чего угодно». См. также: William of Malmesbury. Historia Novella. // De Gestis Regum Anglorum libr. V and Historia Novellae libr. III, ed. W. Stubbs. London, 1887–1889. Vol. II. P. 560ff. Уитлок (Whitelock, Anglo-Saxon Chronicle, 199 n.) проводит это сравнение.
67
Davis H. W. C. The Anarchy of Stephen’s Reign. P. 637. Филип Гей, кастелян бристольского замка, «ввел практику похищать гражданских и требовать от них выкуп. Его план действий описывается в «Деяниях Стефана» (Gesta Stephani). Его люди отправлялись на большую дорогу, часто переодетые, смешивались с толпой, пока не находили подходящую и ничего не подозревающую добычу. Жертву затем насильно увозили в Бристоль с завязанными глазами и кляпом во рту; когда жертва оказывалась в замке, ее пытали или морили голодом, пока она не выплачивала в виде выкупа все свои деньги до последнего фартинга. В Бристоле эта практика вызвала такую панику, что те, кто видел незнакомца на большой дороге, прятались в лесу или другом укромном месте, пока не удостоверялись, что все чисто».
68
Томас (Thomas H. M. Violent Disorder in King Stephen’s England: A Maximum View. P. 152–153) упоминает описание шайки похителей в Уолденской летописи, подтвержденное показаниями жертв, сохранившимися в других источниках.
69
Alexander J. W. Herbert of Norwich, 1091–1119: Studies in the History of Norman England // Studies in Medieval and Renaissance History. 1969. № 6. P. 182.
70
White G. J. Royal Income and Regional Trends // Dalton P, White G. J. (Eds.) King Stephen’s Reign (1135–1154). Woodbridge, UK: Boydell Press, 2008. P. 37.
Поэтому неудивительно, что в такой ситуации местные власти не слишком энергично расследовали смерть юного подмастерья. Тщательное следствие по этому делу могло бы усугубить раскол в обществе, и, скорее всего, ничего хорошего из этого бы не вышло. На жителей Норвича давили со всех сторон: сторонники Стефана (многие, как семейство Чезни, держали земли лично от короля как графа Булонского и сеньора города Ай), сторонники Матильды (епископ Эборард, уроженец Кальна в Солсбери, основной цитадели власти Матильды) и Гуго Биго, граф Норфолкский, который переходил то на одну, то на другую сторону.
Первоначальные судебные действия и процедуры, которые описывает Томас, не отражают судебную практику того времени и не соответствуют ей. Он приводит мельчайшие детали, но в стороне остается тот факт, что не было произведено немедленного следствия и не было созвано жюри присяжных 71 , как обычно делалось в то время при расследовании убийства. Дядя Уильяма Годвин обратился за справедливостью в синод диоцеза, ежегодное собрание или церковный совет, созываемый епископом в качестве своеобразной проверки отправления пастырских обязанностей и назначения наказаний для нерадивых. Томас утверждает: в синоде Годвин объявил, что евреи в ответе за смерть его племянника, и был готов доказать свои слова согласием на ордалии 72 .
71
Роль присяжных отличалась от современной: они были призваны прежде всего свидетельствовать факт преступления или подтверждать претензии истца. – Прим. перев.
72
Vita. I, xvi, 43.
В отличие от светских судов суд церковный мог прибегнуть к суду Божьему, то есть ордалиям (iudicium dei). Обвиняемых бросали в воду, заставляли держать раскаленное железо или вынуждали вступать в вооруженное единоборство – все эти способы использовались тогда, когда не было улик или же их трудно было собрать 73 . И все же со времен Карла Великого, то есть уже триста лет, евреев обычно освобождали от ордалий 74 . Если Годвин надеялся чего-то добиться, требуя ордалий, его ждало разочарование. Хотя евреи ужасно боялись ордалий, как пишет Томас, их защищал шериф, уже упомянутый Джон де Чезни 75 . Тем не менее позже ордалии стали постоянной темой подобных обвинений против евреев, поэтому сообщение Томаса о предложении ордалий, возможно, отражает более поздние литературные преувеличения 76 . Ясно то, что судебного преследования не было.
73
Hyams P. Trial by Ordeal: The Key to Proof in the Early Common Law // Arnold M. S. (Ed.) On the Laws and Customs of England: Essays in Honor of Samuel E. Thorne. Chapel Hill: University of North Carolina Press, 1981. P. 90–126.
74
Eidelberg S. Trial by Ordeal in Medieval Jewish History: Laws, Customs and Attitudes // Proceedings of the American Academy for Jewish Research. 1979–1980. Vol. 46. P. 105–120.
75
Vita. I, xvi.
76
Об
Рассказ Томаса об обращении к синоду, скорее всего, был включен в более позднее «Житие», чтобы подчеркнуть важность церковного контекста и небрежение шерифа де Чезни своими обязанностями, потому что, по мнению Томаса, именно шериф должен был расследовать преступление. Вместо этого шериф встал на сторону евреев (и, подобно Иуде, умер страшной смертью) 77 . Как пишет Томас, епископ Эборард тщетно пытался вызвать евреев в церковный суд, но, пока горячие головы не остыли, шериф взял евреев под свою защиту в Норвичском замке 78 . В смерти Уильяма, возможно, не все было чисто, но никто особо не пытался найти преступника, и никого не судили за это убийство. По всей видимости, ни семья, ни власти не попытались задействовать светское правосудие, даже несмотря на то, что убийство на королевской дороге было серьезным преступлением и его расследование могло принести немалую прибыль 79 . Обвинения против евреев, вероятно, стали ранней формой вымогательства, потому что евреи, по слухам, были богаты. Если цель доноса заключалась в получении материальной компенсации, тогда Годвин сделал верный ход, придя со своей жалобой в синод диоцеза 80 .
77
См.: Johnson W. The Myth of Jewish Male Menses // Journal of Medieval History. 1998. Vol. 24. P. 273–295.
78
Vita. I, xvi.
79
Король получал прибыль от судебных разбирательств по убийствам, а для тех, кого признавали виновным, с помощью всем известных шагов можно было получить королевское помилование. Hurnard N. The King’s Pardon of Homicide before 1300. Oxford: Oxford University Press, 1968.
80
Преступления, караемые смертной казнью, подлежали юрисдикции короны, как и дела, связанные с евреями. Джон Маккуллох пишет, что Томас намекает, будто бы брат Уильяма пытался добиться справедливости также и в светских судах (McCulloh J. Jewish Ritual Murder: William of Norwich, Thomas of Monmouth, and the Early Dissemination of the Myth // Speculum. 1997. Vol. 72. P. 735). Будучи священником, Годвин, естественно, пытался добиться справедливости в суде церковном; Morris C. From Synod to Consistory: the Bishops’ Courts in England, 1150–1250 // Journal of Ecclesiastical History. 1971. Vol. 22. P. 116.
Не исключено, что стремление Годвина направить обвиняющий перст на евреев также должно было отвести внимание от Уильяма и от возможности того, что он покончил жизнь самоубийством. Тогда, как и теперь, подростковые самоубийства не были чем-то из ряда вон выходящим 81 . Если бы Уильяма признали самоубийцей, его не похоронили бы в освященной земле, а на его семью легло бы пятно позора, связанного с самым известным самоубийцей, Иудой Искариотом. Повесившегося крестьянина обычно считали трусом, которого толкнул на такой шаг сам дьявол. Над его телом издевались, его душа отправлялась прямо в ад, его имущество подлежало конфискации, а его семью позорили и унижали 82 . Поэтому у Годвина были бы все причины переложить вину с жертвы на кого-то другого.
81
Самоубийство, ныне считающееся серьезной общественной проблемой, является третьей по распространенности причиной смерти подростков; на самоубийство их часто толкают депрессия и проблемы в семье, что следует из данных Центра контроля заболеваемости. В Нью-Йорке самым распространенным методом самоубийства среди подростков является повешение; число повесившихся оставляет далеко позади число выбросившихся из окон и прыгнувших с высоты, отравившихся и застрелившихся. Исследование подростковых самоубийств в Средние века см. в: Shoham-Steiner E. «Vitam finivit infelicem»: Madness Conversion and Adolescent Suicide among Jews in Late Twelfth Century England. // Utterback K. T., Price M. L. (Eds.) Jews in Medieval Christendom: «Slay Them Not». Leiden: Brill, 2014. P. 71–90.
82
См.: Murray A. Suicide in the Middle Ages. Oxford: Oxford University Press, 1998; Minois G. History of Suicide: Voluntary Death in Western Culture. Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press, 1999.
В смерти Уильяма обвиняли не только евреев Норвича, но и их предполагаемого сообщника, Джона де Чезни, который в то время был шерифом и вскоре умер. Вину переложили на шерифа, возможно, в тот краткий промежуток (примерно 1154–1156 годы), когда эту должность не занимал представитель семьи де Чезни. Джон сменил в этой должности своего отца, Роберта Фиц-Уолтера, а его самого сменил его брат Уильям де Чезни (ум. 1174); в целом семейство Чезни управляло Восточной Англией в качестве королевских представителей в течение пятидесяти лет, с 1115 года по 1160-е годы, и оно имело в Норвиче невероятную власть. Когда семейство вернуло себе прежнюю мощь в конце 1150-х годов, внимание переключилось на евреев, которых они защищали 83 . У насельников Норвича были все причины пытаться испортить репутацию Джона де Чезни, потому что во время гражданской войны он захватил церковные земли, которые монахам впоследствии все же удалось вернуть 84 . На смертном одре, два года спустя после смерти Уильяма из Норвича, Джон де Чезни был настолько сокрушен грехами, совершенными во время войны, что, по видимости, наказал своему брату основать Сибтонское аббатство 85 . Именно там сохранился единственный экземпляр «Жития» Томаса Монмутского 86 .
83
Хью Догерти из Оксфордского университета обратил мое внимание на тот факт, что во время написания «Жития» представители семьи де Чезни не занимали должность шерифа. Догерти рассматривает влияние семьи де Чезни в книге об управлении в Англии во времена правления анжуйской династии.
84
Свидетельства захвата поместья, принадлежавшего Норвичской церкви, рассматриваются ниже.
85
Sibton Abbey Cartularies and Charters, ed. Philippa Brown. Woodbridge, Suffolk: Boydell Press for the Suffolk Records Society, 1985–1988. Vol. 1. P. 17.
86
Rubin. Life and Passion. P. LVI.
У епископа Эборарда, как и у дяди Годвина, возможно, были свои мотивы добиваться расследования смерти Уильяма, не имеющие никакого отношения к попыткам найти настоящего убийцу. Не исключено, что епископ ухватился за это дело на том основании, что Торпвуд, то есть земля, на которой нашли тело юноши, принадлежал именно ему; он получил эти земли в дар от Генриха I. Быть может, он стремился укрепить свои претензии на эти владения, поскольку и в Или, и в Бери в его диоцезе имелись большие земли, наделенные королевскими привилегиями. И это был серьезный вопрос. Несколько лет спустя в том же диоцезе, на основании старинного дара королевских привилегий, аббатство Бери-Сент-Эдмундс успешно защитило рыцарей аббатства от выдвинутых короной обвинений в измене 87 . Возможно, епископ пытался установить прецедент для судебного рассмотрения подобных преступлений. Если – по традиционной средневековой стратегии – он забрасывал пробный шар в поисках большей автономии и более высокого статуса для своего собора в силу владения святыми мощами, он не преуспел в своих намерениях.
87
Cam H. An East Anglian Shire-Moot of Stephen’s Reign, 1148–1153 // English Historical Review. 1924. Vol. 39. P. 568–571.
Надуй щеки!
1. Чеболь за партой
Фантастика:
попаданцы
дорама
рейтинг книги
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
