Убийство в День музыки
Шрифт:
Попрощавшись с комиссаром, доктор в сопровождении медсестры покинул шатер. Проходя мимо Натали, Беатрис слегка заметно вздрогнула, но ничего не сказала и даже не взглянула на нее, но я почувствовал между ними сильную антипатию, как будто два одноименных заряда оттолкнулись друг от друга.
Натали дернула головой и бросила гневный взгляд в сторону Беатрис, когда та скрылась за дверью.
– Лицемерка! Строит из себя наивную дурочку. Такой невинный вид, куда деваться! Как будто мне неизвестно про ее шашни с Пьером! Знаю я, какие эти медсестры на самом деле!
– Натали,
Филипп Дюпен прошелся кругом по всей гримерке, лишь мельком взглянув на то место у стола, где все еще лежал бедный Пьер. Потом комиссар потянул носом воздух, присел на корточки и поднял цветную повязку, брошенную Натали.
– Полагаю, это ваше, мадемуазель?
– Сейчас не принято обращаться к незамужним девушкам «мадемуазель», – огрызнулась девушка.
– Хорошо, как же тогда?
– Просто Натали или мадам Арно.
– Если вам так угодно, то извольте, – снова промурлыкал комиссар и стал походить на хитрого кота перед прыжком за мышью. – Так это ваша вещь, Натали?
– Моя, – буркнула певица. – Как вы догадались?
– У вас очень яркое и красивое платье: сразу видно, что вы выступали сегодня на концерте. Повязка тоже броская и необычная, я решил, что она легко сошла бы за хорошее дополнение к вашему романтичному и экстравагантному образу.
– Вы правы, моя это повязка. Я сбросила ее в отчаянии, когда осознала, что Пьера больше нет. Ведь он был моим женихом.
– Сочувствую вашей утрате, Натали, – скорбно произнес Филипп Дюпен. – Вы, наверное, много времени проводили вместе, и на сцене, и в обычной жизни.
– Да, – певица улыбнулась. – Пьер был романтиком, часто не спал ночами – придумывал новую музыку и слова к песням. Что-то он исполнял сам, что-то дуэтом со мной. Но всегда это были мелодии, идущие от сердца. Поэтому группу так любят. Поклонники ценят наше творчество, ведь оно выражает наши истинные чувства. Все дело в том, что искренность на сцене нельзя не заметить.
– Вижу, у вас и правда был гармоничный союз, – закивал комиссар. – Не представляю себе, что вы почувствовали, когда первой обнаружили тело. Не каждый способен трезво соображать в такой ситуации. А вы не растерялись – вызвали и врача, и полицейских.
– Вообще-то, тело первым обнаружил я, – признался я. – А Натали пришла буквально через пару минут. Я не знал, как во Франции звонить в экстренные службы, поэтому попросил помощи у девушки.
Дюпен метнул на меня недовольный взгляд: видимо, его расстроило то, как я беспардонно вмешался в его диалог с певицей. Однако комиссар все же натянуто улыбнулся и подошел ближе ко мне.
– Вы иностранец, месье?
– Да, я приехал только сегодня утром. Надеялся хорошо провести время на празднике, хотел посмотреть на игру ребят из группы, и вот как все обернулось.
– Так, а вы хорошо знаете этих музыкантов? Раньше встречали кого-нибудь из них? –
– Нет, я познакомился с ними всего несколько часов назад благодаря своей подруге Валерии Жуковой, она собирается замуж за одного из членов группы.
– Да, Валерия – моя невеста, – поддакнул Робер, который проскочил в палатку сразу после комиссара и теперь сидел рядом с Валерией. Моей подруге стало гораздо лучше, хотя лицо все еще было красным от слез, и она периодически шмыгала носом.
– Подождите! – шикнул на него комиссар. – Мне требуются исключительно факты, касающиеся следствия. Давайте не будем отвлекаться. Я еще не закончил с мадам Арно, а вас здесь уже целая толпа! И всех, заметьте, надо допросить!
Сыщик резко ткнул пальцем в Лорентина.
– Вы! Расскажите мне, что вам известно о случившемся.
Клавишник вышел вперед, скрестив руки на груди.
– А что говорить? Я ничего не знаю. Я был на сцене, когда все случилось.
– Откуда же вам известно, когда именно произошло убийство? – промурлыкал комиссар, прищурив правый глаз.
– Это очень просто, – не смутившись, продолжил молодой музыкант. – Мы отыграли половину концерта, а потом был перерыв на двадцать минут примерно с 18:40 до 19:00. Могу сказать точно, что я не заходил в гримерку в перерыв. Последний раз я видел Пьера, когда тот скрылся в этом шатре около 18:50. Сделав передышку и выпив кофе, мы все вернулись к своим инструментам, а Пьер – нет. Мы исполнили без него одну композицию, а потом Натали пошла за нашим лидером. Без него не было смысла выступать дальше. Но обратно на сцену Натали не вернулась. Мы с Робером сыграли еще несколько вещей, так как не знали, что произошло, и не хотели останавливать выступление. Потом приехал доктор и полиция, публика стала тесниться у шатра, и мы догадались, что стряслась беда. Концерт пришлось прервать. А придя сюда, мы наконец узнали о том, что наш друг погиб. Вот и все.
– Хорошо. Назовите ваше имя и поясните, какова ваша роль в группе?
– Лорентин Перрен, играю на синтезаторе и делаю аранжировки. Бо’льшую часть песен мы писали совместно с Пьером.
– Так, а что скажете вы? – Филипп Дюпен подошел к Роберу.
– Все то же самое, – устало тряхнул головой гитарист. – После перерыва я не видел Пьера. Когда Натали покинула сцену, нам с Лорентином пришлось как-то выкручиваться. Мы пытались вытянуть концерт на себе и ничего о случившемся не знали. Просто мороз по коже прошел, когда я услышал, что стало с бедным Пьером.
– Где вы были с 18:40 до 19:00?
– Мы все отправились в кафе рядом с площадью, провели там почти все время, потом вернулись на сцену. Пьер не ходил с нами, он всегда любил пить пиво в перерывах. Я зашел в гримерную перед вторым нашим выходом, сказал Пьеру, что скоро начинаем, но он не ответил. Я решил, что у него, как всегда, разболелась голова – тем более после пива. Я не стал его тревожить и немедленно ушел готовиться к выступлению. Больше Пьера я не видел. И, простите, я забыл представиться. Меня зовут Робер Бенуа – гитарист группы «Амарант».