Убийство в купе экспресса
Шрифт:
Пит де Бур опустил голову.
— Но этим мечтам не суждено было сбыться. Стеллу задушили в поезде. Я был в жутком состоянии, потому-то я и уехал из Энкхойзена, я не мог больше оставаться в магазине, с которым было связано столько воспоминаний…
Фледдер откинулся на спинку стула.
— А вы знакомы с Сюзеттой де Турне?
Пит де Бур смущенно взглянул на молодого следователя.
— Как вы сказали?
— Знаете ли вы Сюзетту де Турне?
— Никогда не слышал о такой.
— Она была подругой Стеллы.
— Стелла мне о ней никогда не говорила.
Фледдер
— Сюзетта де Турне, — с нажимом произнес он, — так же как и Стелла, была найдена задушенной в купе первого класса в поезде, идущем из Неймегена, по которому вы ходили со своей тележкой.
Пит де Бур с вызовом вздернул подбородок.
— Куда это вы клоните?
Фледдер ухмыльнулся.
— Куда клоню… — нараспев произнес он. — Хочу доказать, что вы виновны в убийстве двух молодых женщин: Стеллы Бернард и Сюзетты де Турне.
Пит де Бур расхохотался.
— Да вы просто сумасшедший!
Фледдер остался невозмутим.
— Молодой человек, у вас нет ни малейших оснований сомневаться в моих умственных способностях, — твердо сказал он, подняв указательный палец. — Слушайте, вы ведь знали, каким поездом Стелла отправится в Энкхойзен и, возможно, собирались сесть в этот поезд уже в Амстердаме. Впрочем, я не знаю, что руководило вашими поступками, Пит де Бур, пока еще не знаю… Может быть, Стелла Бернард в этот день была одета так, что ее наряд вызвал у вас раздражение, так же, как и бархатный костюм с белой шелковой блузкой, который был в тот знаменательный день на Сюзетте де Турне, мало ли что могло разбудить в человеке раздражение…
Пит де Бур снова вскочил со своего места, лицо его покраснело от возмущения, на шее билась голубая жилка. Он навис над Фледдером, подняв над его головой угрожающе скрюченные пальцы.
— Ты сам не знаешь, что говоришь, парень, — прорычал он. — Ты просто спятил… спятил, да и все тут!
Молодой следователь сидел не шелохнувшись.
— Так что вы сделали с ее одеждой? — спросил он невозмутимо. — Спрятали в своей тележке… а потом продали в своем магазине какой-нибудь молодой женщине, которой этот костюм подошел?
Де Кок посмотрел на Пита де Бура. Глаза его пылали ненавистью, сейчас он и в самом деле готов был задушить своего обидчика. Де Кок никак не мог решить, следует ли ему вмешаться, пока эмоции не выплеснулись через край. Наконец он медленно поднялся, подошел к буфетчику и спокойно положил ему руку на плечо. Затем сделал знак Фледдеру, чтобы тот продолжал допрос.
Старый инспектор, наблюдавший за тем, как Фледдер вел допрос, находил, что тот очень неплохо справляется с делом. Версия о маньяке, помешанном на женской одежде, который из чистого фанатизма совершает преступления, была настоящей находкой. Сам он ни за что до такого не додумался бы. Кажется, Фледдер нащупал ниточку, за которую можно ухватиться и заставить буфетчика сознаться. Это хорошо и для самоутверждения молодого человека, хотя у самого инспектора версия Фледдера вызывала немало сомнений.
Фледдер не торопился продолжать допрос и умышленно сделал небольшую паузу, чтобы Пит де Бур
— На этой неделе вы, кажется, навещали одного больного в Утрехте? — с усмешкой спросил Фледдер. — Я имею в виду… э-э… кондуктора де Йонге?..
Пит де Бур бросил на него настороженный взгляд, все еще ничего не понимая.
— Навещал больного? — повторил он.
Фледдер кивнул.
— Корнелис де Йонге, кондуктор того поезда, уже несколько дней находится дома, лечится от яда, которым вы его угостили.
Пит де Бур проглотил ком в горле.
— Я? Дал ему яд?
Фледдер кивнул.
— Что вы насыпали ему в кофе?
Молодой буфетчик оглянулся на де Кока, как бы прося о помощи.
— Я… я ни о каком яде не знаю.
Фледдер не позволил ему продолжать.
— Вы дали кондуктору кофе, после чего он почувствовал сильные боли в желудке и был вынужден покинуть поезд.
Пит де Бур с ошарашенным видом уставился перед собой и вдруг его взгляд просветлел.
— Та дама… дама в голубом, точнее в васильковом плаще-реглане и шапочке-зюйдвестке из того же материала.
Фледдер нахмурил брови.
— Что еще за дама в голубом? — раздраженно спросил он.
Пит де Бур сказал со вздохом:
— Она стояла в коридоре. Взяла у меня два кофе и один попросила передать кондуктору.
13
Де Кок спросил своего молодого коллегу:
— Ты отправил его в камеру?
Фледдер вяло кивнул.
— Мне это с трудом удалось. Он вопил, что не будет сидеть в камере… что мы не имеем права… что он невиновен.
— И что же?
— Я вас не понимаю.
— Ну, преступник он? Или, по-твоему, Пит де Бур невиновен?
Лицо молодого человека передернулось.
— Я не знаю, — сказал он неуверенно. — Просто не знаю, что и думать. После этого допроса я уже ни в чем не уверен. — Он покусал нижнюю губу. — Знаете, что меня удивило в Пите де Буре?
— Что?
— Первое впечатление от знакомства с Питом де Буром не подтверждается. Понимаете? Он вовсе не такой уж вялый парень. Эта манера держаться — своего рода камуфляж. Пит де Бур чертовски хорошо знает, чего хочет, и прекрасно отдает себе отчет в том, что говорит. Это-то меня и смущает. В свете того, что мы теперь о нем знаем, Пит де Бур — вовсе не такой простак, каким поначалу кажется. И факты говорят об этом. Я надеялся, что быстренько заставлю его признаться, особенно после того, когда стало ясно, что он маньяк, помешанный на женской одежде… — Пит де Бур находит ужасным, когда женщины носят то, что им не к лицу. Это невероятно раздражает его… прямо выводит из себя, подобный фанатизм — компетенция психиатра, для меня же это возможный мотив двух убийств, он может послужить объяснением, почему и Стелла Бернард, и Сюзетта де Турне были найдены нагими. Он раздел их потому, что их костюмы вызвали у него какие-то негативные эмоции.