Убийство в Лудском экспрессе
Шрифт:
— У Минтонов очень редкий фамильный вид аллергии, — продолжал поверенный. — Им делается дурно от мятно-валериановых капель. Даже легчайший запах может спровоцировать приступ. Чарльз начинает задыхаться, а мистер Минтон…
Уинстону показалось, что с ним самим сейчас случится приступ. Аллергия! Мятно-валериановые капли! Значит, это все-таки было убийство!
Понимание обрушивалось не сразу, волнами. Виновен кто-то, кто хорошо знал об этой особенности Минтона! Но на что они рассчитывали, помещая капли в болванку-наконечник оконной ручки? Жидкость могла попасть на костюм, когда Минтон открывал окно, но кто знал,
— …И уже к вечеру болезнь обострилась, — голос Лилтона вторгся в поток догадок. — А лечат ее исключительно чистым воздухом. Морским или лесным…
— Постойте. Что, вы говорите, случалось с Бенедиктом Минтоном от капель? — перебил Уинстон.
— То же, что и с Чарльзом. Он начинал кашлять и задыхаться. Но у него было довольно слабое сердце, так что приступ астмы влек за собой и сердечный.
— Вот как, — Уинстон прокашлялся и невзначай уточнил: — И многие об этом знали?
— Не то чтобы очень многие, но это и не секрет… Уж не хотите ли вы сказать, что мистера Минтона намеренно довели до приступа, чтобы убить? — Крошечные брови Лилтона приподнялись, а глаза потрясенно округлились.
— Я собираю все сведения, которые могут быть полезны, — скучным голосом сказал Уинстон. Затем извлек из кармана рабочий блокнот и принялся расспрашивать поверенного о последних днях Минтона перед отъездом. Возможно, из этих мелких и незначительных подробностей удастся извлечь крупицы чего-то важного.
Убийство… Если убийство, то нужно искать, кому оно могло быть выгодно.
А в случае с Минтоном…
Уинстон со вздохом представил себе объем работы. Деловые партнеры, недобросовестные должники, алчные родственники… Что ж, это большая удача, что можно поговорить с поверенным. И он задал вопрос:
— А как шли дела мистера Минтона в последнее время? Новые сделки? Новые партнеры? Возможно, расторгнутые договоры? А может быть, он вносил изменения в завещание?
Лилтон осекся на полуслове, не досказав историю о том, как покойный яростно отчитывал пульского управляющего накануне отъезда. Пухлая рука с полированными ногтями полубессознательно потянулась к графину с водой на столе.
— Завещание? Вы хотите свалить вину на Чарльза?
— Почему именно на Чарльза? По-вашему, у меня есть основания его подозревать? — Уинстон внимательно посмотрел в небольшие умные глаза поверенного. — Я спрашивал еще и о сделках… Рассказывайте, мистер Лилтон.
Тот сокрушенно покачал головой и встал.
— Простите. Мне не стоило вас обвинять. Но мне больно наблюдать, как из Чарльза пытаются сделать чудовище, — он грузно прошелся по кабинету, отдернул тяжелую зеленую штору, впуская в окно туманный дневной свет. — Видите ли, Чарльз — самый близкий родственник мистера Минтона по мужской линии. Состояние в случае смерти дядюшки должно перейти к нему. Но есть и другая родня. Дальние кузины, их дети… К человеку зажиточному такие всегда слетаются, как мухи на варенье. Чарльз — сын покойного брата мистера Минтона. А есть еще целая линия северных Минтонов — это потомки брата отца.
Уинстон хмурился, затрудняясь сходу представить себе ветвистое генеалогическое древо. Лилтон кивнул.
— Это не так-то сложно. Брат отца мистера Минтона. Соответственно, его дети — кузины и кузены. У них родились
Лилтон остановился, опершись о массивный деревянный подоконник. Уинстон приподнял брови.
— Вот как? А какие изменения он внес? Расскажите, будьте добры.
— Гм, — замялся Лилтон. — Впрочем, все равно завещание будет обнародовано… Это ведь не просочится в прессу раньше срока? Раньше все состояние мистера Минтона должно было отойти Чарльзу, а кузины получали пожизненную ренту. Дети кузин не получали ничего. Мистер Минтон считал, что взрослые люди должны сами себя обеспечивать, а не паразитировать на чужом состоянии. Потом он переделал завещание. В нынешнем варианте кузинам не достается ничего, а Чарльз получает только движимое и недвижимое имущество да еще ту часть капитала, которая не пребывает в обороте. То есть он не сможет забрать долю дядюшки из капиталов заводов и фабрик, в которые тот вкладывался.
— Но это же все равно очень много, разве нет?
— О нет. Мистер Минтон не позволял деньгам лежать мертвым грузом. Он пускал в оборот буквально все. И Чарльзу было известно, что в случае смерти дядюшки капитал остается в распоряжении тех предприятий, в которые он был вложен, на двадцать лет, после чего уходит на благотворительность. С леди Эдельберг случилась истерика, когда она узнала о новом завещании. Но Чарльз отнесся спокойно. В последнее время мистер Минтон наставлял его в ведении собственного дела. Чарльз владеет долей в предприятии паромобилей «Генрис»…
— Вот как, — повторил Уинстон. И подумал, что на месте Чарльза он счел бы бессмысленным убивать дядюшку ради наследства. Версию, конечно, следовало проверить, но Уинстону уже заранее не верилось в нее. Леди Эдельберг? Ее дети? Им не доставалось и вовсе ничего. Хотя… Это могла быть месть.
— А давно мистер Минтон изменил завещание? — поинтересовался Уинстон.
— Больше пяти лет назад, — последовал ответ.
Уинстон только крякнул. Бывает, конечно, отсроченная месть… Глупость какая. А впрочем, убийство вообще глупость. Столкновение амбиций, которое глупец разрешает, устраняя противника. Жестокий и уверенный в безнаказанности глупец…
Исчерпав запас вопросов, он распрощался, заручился уверениями в том, что Лилтон готов встретиться снова в любое время и повторить показания для протокола, и отбыл обратно в сыск.
За разговорами он и не заметил, как пролетел день. Спускались синие сумерки, щедро проливая на город разведенные чернила. По одному зажигались газовые фонари. Уинстон дошел пешком до остановки омнитрама и влез в полупустой вагон. В хвосте вагона полыхала жаром угольная печь, приводившая в движение мотор.
Уинстон устроился на засаленном сиденье. Омнитрамы в этом районе не пользовались спросом. Большая часть его обитателей, подобно Минтону, были люди зажиточные, которые могли позволить себе личные паромобили. Омнитрамы предназначались для работников и прислуги. Так что он смог вольготно вытянуть ноги и прикрыть глаза, сопоставляя данные.