Убийство в Месопотамии

Кристи Агата

Когда я наконец отложила книгу (оказывается, рыжая ее даже не заподозрила) и взглянула на часы, то очень удивилась, узнав, что уже без двадцати три.

Я встала, поправила форменное платье и вышла во двор.

Абдулла продолжал работать щеткой и петь свою заунывную песню, а Дейвид Эммотт сортировал вымытые горшки и те, что были побиты, складывал в ящики до предстоящего ремонта. Я направилась к ним, а доктор Лейднер как раз в этот момент спустился по лестнице с крыши.

– Неплохой денек, – весело сказал он. – Я немного навел порядок там, наверху.

Луиза будет довольна. Она недавно жаловалась, что невозможно прогуляться. Пойду сообщу ей приятную новость.

Он подошел к двери жены, постучал и вошел.

Прошло не более полутора минут, и он вышел.

Я случайно взглянула на дверь, когда он появился. Это было что-то ужасное. Вошел он туда жизнерадостным, веселым человеком. А вышел оттуда как пьяный, шатающийся, с изменившимся от испуга лицом.

– Сестра... – позвал он необычно хриплым голосом. – Сестра...

Я тотчас поняла, что что-то случилось, и побежала к нему. Он выглядел ужасно: лицо было серым и подергивалось, и я поняла, что он вот-вот упадет.

– Моя жена... – сказал он. – Моя жена... О боже...

Я побежала в комнату. Тут у меня перехватило дыхание. Миссис Лейднер страшной грудой лежала у кровати.

Я наклонилась к ней. Она была мертва, мертва уже, должно быть, не менее часа. Причина смерти была совершенно ясна – ужасающей силы удар по голове как раз над правым виском. Она, вероятно, встала с кровати, и ей тут же нанесли удар.

Я не стала ее трогать, так как ничем не могла помочь.

Я быстро оглядела комнату, не может ли что дать ключ к разгадке, но, кажется, все было на месте. Окна закрыты и заперты, и не было места, где бы убийца мог спрятаться. Очевидно, побывав здесь, он сразу ушел.

Я вышла и прикрыла за собой дверь.

Доктор Лейднер лежал в коллапсе. Рядом с ним был Дейвид Эммотт. Он поднял ко мне бледное вопрошающее лицо.

Тихо, в нескольких словах я рассказала ему, что случилось.

Как я всегда и считала, он оказался превосходным человеком, надежной опорой в несчастье. Он был абсолютно спокоен и владел собой. Его голубые глаза были широко раскрыты, но в остальном он оставался неизменен.

Он с минуту подумал и сказал:

– Я полагаю, нам надо как можно скорее уведомить полицию. Билл, вероятно, вот-вот вернется. Что делать с Лейднером?

– Помогите мне доставить мистера Лейднера в его комнату.

Он кивнул.

– Лучше, я думаю, будет запереть эту дверь, – сказал он, повернул ключ в замке двери миссис Лейднер, вытащил его и отдал мне. – Я считаю, пусть он пока хранится у вас, сестра.

Мы вместе подняли доктора Лейднера, отнесли его в собственную комнату и положили на кровать. Мистер Эммотт отправился на поиски коньяка. Он возвратился в сопровождении мисс Джонсон.

Лицо у нее было перекошено от волнения, но она сохраняла спокойствие. Я почувствовала, что могу оставить на нее доктора Лейднера.

Я поспешила на двор. Станционный фургон как раз въезжал под арку. Мне кажется, все были поражены, увидев жизнерадостное розовощекое лицо Билла, когда он выскочил

со своим обычным:

– Хелло, ло, ло! Денежки приехали! Разбойников на большой дороге не было. – И вдруг он запнулся. – Послушайте, что-нибудь случилось? Что это со всеми вами? Вы выглядите так, как будто кошка слопала вашу канарейку.

– Миссис Лейднер умерла – убита, – коротко сказал мистер Эммотт.

– Что? – Радостное лицо Билла нелепо изменилось: взгляд застыл, глаза выпучились. – Мама Лейднер умерла! Вы меня дурачите.

– Умерла? – раздался резкий крик, я повернулась и увидела позади себя миссис Меркадо. – Вы сказали, убита?

– Да, – сказала я. – Убита.

– Нет! – Она задохнулась. – Нет! Я этому не верю. Может быть, она покончила с собой.

– Самоубийцы не бьют себя по голове, – сказала я сухо. – Это – убийство. Совершенно точно, миссис Меркадо.

Она вдруг села на перевернутый ящик для упаковки.

– Ох, но ведь это же ужасно, ужасно... – сказала она.

Естественно, ужасно. Ей не надо было нам этого говорить! Мне стало интересно, не чувствует ли она хоть какого-нибудь раскаяния за злые чувства, которые она таила к покойной, и за всю свою к ней недоброжелательность.

– Что вы собираетесь делать? – спустя несколько минут спросила миссис Меркадо упавшим голосом.

Мистер Эммотт с присущим ему спокойствием распорядился:

– Билл, ты как можно скорей поезжай в Хассаньех. Я плохо знаю эту процедуру. Лучше, я думаю, обратиться к капитану Мейтленду, он здесь начальник полиции, но сначала – к доктору Райлли. Он знает, что делать.

Мистер Коулман кивнул. Его игривости как не бывало. Он теперь был просто напуганным молодым человеком. Ни слова не говоря, он прыгнул в станционный фургон и уехал.

– Я полагаю, нам следует тут порыскать, – довольно неопределенно сказал мистер Эммотт и, повысив голос, крикнул: – Ибрагим!

– Na' am [16] .

Прибежал бой по дому. Мистер Эммотт заговорил по-арабски. Между ними завязался оживленный разговор. Бой, казалось, очень эмоционально что-то отрицал.

Наконец озадаченный мистер Эммотт сказал:

– Он говорит, что сегодня здесь никто не появлялся. Не было днем ни одного незнакомого человека. Я думаю, что они просто могли не заметить.

16

Да, что и т. п. – отзыв на окрик (араб.).

– Конечно, конечно, – поддержала миссис Меркадо. – Он мог проскользнуть так, что мальчики и не видели.

– Да, – сказал мистер Эммотт.

Легкое сомнение в его голосе заставило меня с недоумением посмотреть на него.

Он повернулся и заговорил с маленьким, занимавшимся мытьем горшков боем Абдуллой, задал ему вопрос.

Бой отвечал очень обстоятельно.

Мистер Эммотт еще более озадаченно нахмурил брови.

– Не пойму я этого, – тихо пробормотал он. – Никак я этого не пойму.