Убийство в Месопотамии

Кристи Агата

– Если у вас было что-то, посмотрим, что вы нафантазировали.

– Я нафантазировала то, что в середине дня я слышала очень слабый крик, – медленно начала мисс Джонсон, взвешивая каждое слово. – Но я ведь и в самом деле слышала крик. Правда, все окна в общей комнате были открыты, и доносились голоса людей, работавших на ячменных полях. Но, видите ли, поскольку потом мне пришло в голову, что я слышала именно голос миссис Лейднер, это сделало меня несчастной, потому что, если бы я вскочила и добежала до ее комнаты,

кто знает, я, может быть, вовремя...

– Не забивайте себе голову! – авторитетно вмешался доктор Райлли. – Я нисколько не сомневаюсь, что миссис Лейднер (простите меня, Лейднер) получила удар почти сразу же, как только человек вошел в комнату, и это был удар, который ее убил. Никакого второго удара не было. Иначе бы она могла громко закричать, позвать на помощь.

– Все же я могла бы схватить убийцу, – сказала мисс Джонсон.

– В какое время это было, мадемуазель? – спросил Пуаро. – Примерно около половины второго?

– Должно быть, около этого, да, – сказала она после минутного размышления.

– Это бы подошло, – сказал задумчиво Пуаро. – Вы больше ничего не слышали, например, как открывается или закрывается дверь?

Мисс Джонсон покачала головой:

– Нет, не припоминаю ничего похожего.

– Вы, по-видимому, сидели за столом. Что вы видели? Двор? Комнату древностей? Веранду или поля?

– Я сидела лицом в сторону двора.

– Вы могли видеть, как бой Абдулла мыл горшки?

– О да, если бы я подняла голову, но, разумеется, я была очень занята, я работала.

– Однако, если бы кто-то прошел мимо дворового окна, вы бы заметили это?

– О да, я почти не сомневаюсь.

– И никто не проходил?

– Нет.

– А если бы кто-то шел, скажем, по середине двора, вы бы это заметили?

– Я думаю, нет. Если бы только, как я говорила раньше, не взглянула случайно в окно.

– Вы заметили, как бой Абдулла оставил работу и пошел наружу к остальным слугам?

– Нет.

– Десять минут, – размышлял Пуаро. – Эти фатальные десять минут.

Некоторое время было тихо.

Мисс Джонсон подняла голову и вдруг сказала:

– Вы знаете, мистер Пуаро, я думаю, что неумышленно ввела вас в заблуждение. Подумав как следует, я не верю в то, что могла услышать какой-то крик из комнаты миссис Лейднер. Комната древностей расположена между моей и ее комнатами, и, как я понимаю, ее окна были закрыты.

– В любом случае не расстраивайте себя, мадемуазель, – любезно сказал Пуаро. – Это в самом деле не имеет особого значения.

– Нет, конечно, нет. Я это понимаю! Но, видите ли, для меня это имеет значение, потому что я чувствую, что могла бы что-то сделать.

– Не мучайте себя, дорогая Энн, – ласково сказал доктор Лейднер. – Вы должны быть благоразумной. Вы, вероятно, слышали, как какой-нибудь араб орал что-нибудь другому на дальний конец поля.

Мисс

Джонсон слегка покраснела от душевности его тона. Я увидела, как на глаза у нее даже навернулись слезы. Она отвернулась и заговорила в более грубоватой манере, чем обычно:

– Вероятно, это обычная вещь – после трагедии придумывать то, чего вообще не было.

Пуаро еще раз заглянул в книжку.

– Я не думаю, что мистер Кэри сможет многое добавить?

Ричард Кэри говорил медленно, как-то глухо и монотонно.

– Боюсь, ничего полезного добавить не смогу. Я работал на раскопках. Новость мне сообщили там.

– А вы не знаете или не могли бы подумать о чем-то для нас полезном, что произошло в дни непосредственно перед убийством?

– Абсолютно ничего.

– Мистер Коулман?

– Я был совершенно в стороне ото всего этого, – сказал мистер Коулман чуть ли не с оттенком сожаления в голосе. – Я уезжал в Хассаньех вчера утром за деньгами для рабочих. Когда вернулся, Эммотт рассказал, что случилось, и я поехал на автобусе обратно за полицией и за доктором Райлли.

– А до этого?

– Все немного действовало на нервы, сэр, но вы уже знаете об этом. Был переполох в комнате древностей, а до него – руки и лица в окне. Вы помните, сэр? – обратился он к доктору Лейднеру, который наклонил голову в знак согласия. – Я думаю, что вы установите все-таки, что какой-нибудь Джонни проник со стороны. Должно быть, ловкий малый.

Пуаро молча рассматривал его несколько минут.

– Вы англичанин, мистер Коулман? – спросил он наконец.

– Верно, сэр. Настоящий британец. На лбу написано. Отсутствие примесей гарантировано.

– Это ваш первый сезон на полевых работах?

– Совершенно верно.

– И вы страстно увлечены археологией?

Такая его характеристика, кажется, послужила причиной некоторого смущения мистера Коулмана. Он сильно порозовел и, как провинившийся школьник, искоса взглянул на доктора Лейднера.

– Конечно, все это очень интересно, – запинаясь, проговорил он. – Я думаю, только... я не такой уж башковитый, чтобы... – Он довольно неудачно прервал разговор.

Пуаро не стал настаивать. Он постучал в задумчивости по столу кончиком карандаша и аккуратно подвинул чернильницу, которая стояла перед ним.

– Тогда кажется, – сказал он, – мы насколько возможно смогли подобраться к настоящему моменту. Если кто-то из вас вспомнит о чем-то, что на время вылетело у него или у нее из головы, немедленно приходите ко мне с этим. А сейчас, я думаю, настало самое время мне побеседовать с доктором Лейднером и доктором Райлли.

Это было сигналом конца собрания. Мы все встали и вереницей направились к дверям. Меня окликнули на полпути.

– Может быть, – сказал мистер Пуаро, – сестра Ледеран будет столь любезна остаться?