Убийство в морге [Ликвидатор. Убить Ликвидатора. Изолятор временного содержания. Убийство в морге]

Златкин Лев Борисович

Старик оставил себе одну фотографию, а остальные отдал директору.

— Передай Аслану! Пусть выдаст каждому охраннику, и чтобы они запомнили. Как молитву.

Он указал рукой, где остановить машину, и через несколько секунд исчез из виду…

Старик исчез только из поля зрения Соломона Тика.

Люди Арнани повели его с ювелирной точностью. Сам Арнани, с удовольствием послушав разговор в машине Тика, поехал за ювелиром. Теперь у него было достаточно людей, отобранных им лично, каждый из них стоил двоих.

Соломон Тик

слежки за собой не замечал. Он был настолько уверен в могуществе своего друга, что позволял себе не думать о таких «пустяках». Его беспокоили убийства, все ближе и ближе подходившие к Асланову, к тому, кто и вызвал своим необдуманным решением никем теперь не контролируемую волну. У них была лишь фотография загримированного убийцы.

И Соломон Тик благодарил Бога, что сегодня утром ему удалось отправить свою семью в Париж. У него тоже была открытая виза, а билет он мог купить в любое время и на любой рейс. Тик уехал бы с семьей, но его держал товар, который привязывал крепче любой цепи. Он должен был уехать чистым, чтобы не дрожать от каждой тени и любого шороха. Но «жареным» пахло очень сильно, и предчувствие говорило, что самое большее, на что он может рассчитывать, это несколько часов. Успеет сдать старику товар — все, он свободен, и никто не удержит его в этой стране. То, что он здесь оставит, не составляет и сотой доли того, что удалось положить в западные банки.

Джафарову предстояло расследовать, что поминутно делал весь день Кулиев до своей трагической гибели.

Оставшиеся в живых охранники находились почти в прострации. Но это были живые свидетели. Джафарову, правда, показалось, что все они накурились наркотика, — судя по сладковатому запаху гашиша и блестящему отливу губ. Однако Джафаров не стал вести дознание по этому поводу.

Один из охранников был с Кулиевым целый день вплоть до его поездки на могилу святого. Он подробно описал последние часы своего хозяина.

Главное, он запомнил визит к муфтию.

Джафаров взял его с собой и тоже решил навестить известного богослова, довольно реакционного, на которого КГБ давно уже точило зубы.

Муфтий принял Джафарова неожиданно радушно, в глазах его не было ни боязни, ни неприязни.

— Гость в доме — радость хозяину! Заходите, майор!

Джафаров испытующе посмотрел на богослова.

— Вы, оказывается, меня знаете? Интересно, откуда? Я в мечеть не хожу и в богословских диспутах участия не принимаю…

— Мои руки обручали тебя с аллахом.

— Разве тогда у меня был уже чин майора?

— Я всегда слежу за теми, кого обручил с аллахом. Входите!

— Спасибо! — Джафаров вошел в дом муфтия.

— Можно накрыть стол? — спросил хозяин.

— Я пришел не затем, чтобы разделить с вами трапезу. Мне нужно, чтобы вы рассказали о Кулиеве.

— Все, что я слышу от другого человека, умирает в моей груди, но остается в памяти.

— Кулиев погиб в автокатастрофе.

Растерянность муфтия не могла

быть показной. Он был просто в шоке. В его глазах появились слезы. Муфтий жестом пригласил Джафарова присесть и сам опустился на диван.

— Где это произошло?

— Сороковой километр шоссе. Неподалеку от могилы святого.

— Он ехал от могилы?

— К могиле!

— Не успел!

— Что он должен был успеть?

— Получить заряд небесной энергии, который охранял бы его от земных бед.

— Кулиев был небесным жителем? — засмеялся Джафаров, представив себе этого жестокого сморчка.

— Он был избран!

— Куда?

— Не куда, а для чего! Но вам этого не понять. Вы, коммунисты, отвергли Бога и служите черным силам.

— Кулиев был одним из главных руководителей республики и коммунистом!

— Он прозрел и был готов служить аллаху. Теперь мне понятно происхождение этой непонятной иглы.

— Какой иглы?

Муфтий подошел к письменному столу, заваленному книгами и рукописями, и достал из ящика радиомикрофон.

— Жена обнаружила в скатерти, которая покрывала дастархан. Я принимал вчера Кулиева. Мы о многом говорили.

— О чем, например?

— Кулиев мне сказал, что после совещания собирается навестить могилу святого и поклониться ей. Он испытывал недостаток энергии и надеялся, что аллах ему поможет.

— Я верю фактам, а не в единую космическую энергию! — заявил Джафаров. — Эта игла — обыкновенный радиомикрофон. Если она торчала в скатерти рядом с вами, значит, где-то неподалеку в машине сидел человек и слушал ваш разговор.

— Автокатастрофа была подстроена?

— Многое говорит за то, что это — убийство. Мне надо найти того, кто воткнул эту иглу в скатерть.

— Надеюсь, — устало проговорил муфтий, — что ни я, ни мои домашние, вы понимаете, о чем я говорю, не замешаны в этом деле.

— Вам это ни к чему, я согласен. А с вашими домашними мне необходимо поговорить.

— Они никогда не общались с Кулиевым!

— Я не собираюсь выпытывать тайны Кулиева.

— Разрешите мне присутствовать при допросе.

— Допроса не будет, поэтому ваше присутствие нежелательно.

Муфтий обиделся и молча вышел из комнаты. Тут же вошла его старшая жена, та, которая нашла микрофон. Она робко встала у двери, и, казалось, никакая сила не сгонит ее с этого места.

— Садитесь! — предложил Джафаров.

— Благодарим вас, господин, я и отсюда все услышу.

Джафаров понял, что муж подслушивает за дверью.

— Расскажите, как вы нашли иглу.

— Нашла, да! — начала женщина, оглядываясь на дверь. — Когда мужчины ушли, мы сели за стол и поели. Моя дочь хотела все убрать со стола, но я не дала ей этого сделать, она, бедняжка, и так мне помогала, накрывала на стол мужчинам… А когда я складывала скатерть, нашла эту булавку или иголку.

И она испуганно оглянулась на дверь, не зная, то сказала или нет.