Убийство в морге
Шрифт:
Вот тогда-то Джафаров и услышал за спиной вопль:
— Не искушай! Закрой немедленно!
Джафаров обернулся и увидел сидящего в окне первого этажа многоэтажного дома старика. Тот держал перед собой охотничий карабин и смотрел на Джафарова.
Джафаров быстро сунул крест в карман и закрыл чемодан.
Краем глаза Джафаров заметил, что стрелять старик не собирается.
Не спуская с него цепкого взгляда, Джафаров стал подниматься с камня, на котором сидел в своем убежище.
Но, чуть ослабив внимание на
Все еще настороже, Джафаров подошел к нему. Теперь он в любой момент смог бы опередить старика и достать пистолет раньше, чем тот бы вскинул карабин.
— Чего не стрелял? — поинтересовался Джафаров. — Такое богатство бы досталось!
— Досталось? — горько переспросил старик, мгновенно переставший плакать. — А чем бы я, по-твоему, его достал? У нас для инвалидов дома не приспособлены: не въехать, не выехать. Парализованный я, понятно? Одна рука только и действует.
— А кто ухаживает? — спросил Джафаров.
— Дочь! — расцвел старик. — Только я ей, похоже, жизнь порчу. Пенсия у меня большая, а жизни ей нет, я — хуже малого дитя. Пять лет со мной мается. Никакой ей личной жизни. — И спросил безо всякого перехода: — Ювелирный грабанул или хату чью-нибудь взял?
— Ни то, ни другое, ни третье! — ответил Джафаров. — Никогда, старик, ты не догадаешься. Эти драгоценности — малая часть богатства одного очень крупного руководителя..
— Ясно! — сразу понял старик. — Руководитель из тех, кто ругал прежнюю власть за привилегии, а как только дорвался до власти, стал вором хуже прежних в сто раз. А ты, значит, «вор у вора дубинку украл».
И он засмеялся левой половиной лица, что выглядело довольно пугающе.
— Нет, не значит, старик! — ответил Джафаров.
— Собеседника нашел? — послышался женский голос в глубине комнаты, и к окну подошла миловидная женщина лет тридцати пяти — сорока.
— Еще какого, Валюша! — похвастался старик. — Такого интересного я давно не встречал.
— Рано хоронишь себя, отец! — рассердилась Валентина. — Грех это: говорить о себе как о мертвом. Пока Бог не решил взять твою душу на небо, надо жить!
— Слышишь? — гордо спросил старик.
— Правильно говорит! — поддержал дочь старика Джафаров. — Успеешь еще умереть!
— Она у меня в Бога верит! — с удивлением рассказывал старик. — А я в прошлом — политработник, за крестик солдата мог под суд отдать. А она крещеная, не то что я — нехристь!
— Никого ты под суд не отдавал! — устало возразила дочь. — Не наговаривай на себя, пожалуйста. Что о тебе человек подумает?
— А я и не говорю, что отдавал! — возразил старик, и глаза его хитро заблестели. — Я говорю: мог отдать, власть была и законы соответствующие.
— Может, вы в дом зайдете? — предложила Джафарову Валентина. — Что через окно беседовать?
— Не боитесь, что ограблю? — удивился Джафаров. —
— Все мы под Богом ходим! — возразила Валентина. — Без его ведома ни один волос с головы не упадет. Да у нас и брать-то нечего!
— Хорошо! — согласился Джафаров. — Сознаюсь, что с утра чаю не пил.
— Думаю, что и вечером не успели! — улыбнулась хозяйка. — Обогните дом, вход с другой стороны. Четвертая квартира.
По пути Джафаров успел обдумать замечательный план, который он мог бы выполнить только с такими бескорыстными людьми.
Дверь ему открыли по первому звонку.
Вблизи Валентина оказалась еще миловиднее, а ее молодые глаза просто лучились. От взгляда Джафарова она смутилась и покраснела.
Стол уже был накрыт. Электрический самовар кипел, а обилие еды говорило о том, что для этих людей каждый гость — праздник.
Джафаров вымыл руки и сел за стол. Он действительно хотел есть и не стал прикидываться сытым. Да и претворение его плана в жизнь предусматривало некоторое взаимодоверие. А по обычаю его страны гость, разделивший трапезу с хозяином, не мог замышлять против него дурное.
Правда, это было в далеком прошлом.
Джафаров отдал должное угощению и наелся досыта. Он не знал, что его ждет через час, а для поддержания сил нужно было есть.
— Спасибо! — поблагодарил он хозяйку. — А старик все еще у окна?
— Да! — улыбнулась Валентина. — Я его не привезла, потому что он бы вас заговорил и не дал спокойно покушать.
— А сам он не может приехать? — спросил Джафаров.
— Пока не может, но пытается! — ответила Валентина. — Одной рукой трудно управлять коляской, это — не войска!
И рассмеялась так искренне и чисто, что Джафаров почувствовал к ней полное доверие.
— Валентина! — сказал Джафаров. — Я вам еще не представился.
— Это ваше право! — заметила Валентина. — Я кормлю просто голодного человека и не претендую на знакомство. Тем более, — добавила она со вздохом, — что я вам гожусь почти в матери.
— В матери нет, — возразил Джафаров, — а в старшие сестры в самый раз. А зовут меня Арслан Бегоев.
Так было написано в одном из паспортов, изготовленных Джафаровым.
— Звучит! — улыбнулась Валентина. — А как это будет по-русски?
— По-русски — это Лев! Как Лев Толстой!
— Сразу — Толстой! Нет чтобы сначала хотя бы — Пушкин!
— Пушкин? — удивился Джафаров. — Пушкина зовут Александр!
— А его младшего брата зовут, вернее, звали Лев! Левушка! Можно, я вас тоже буду так звать?
— Можно! — разрешил Джафаров. — Моя соседка звала своего мужа «Лёка». Когда она звала его со двора, я ясно слышал клекот коршуна.
— Намек поняла! — засмеялась Валентина. — Лёки не будет!